Его кружевной галстук был завязан кое-как и имел довольно жалкий вид, а измятую шляпу украшали пучки черных и белых орлиных перьев, ничего общего не имеющие с плюмажем, но вышивка на отворотах рукавов и петлиц все же напоминала ту, что украшает форму французских офицеров. Обут он был в гетры и мокасины.
Сверху было видно, как радостно подбежал он к воде и стал умываться, шумно плескаясь, фыркая и брызгаясь. Офицер, тот самый гигант, которому вчера Анжелика прострелила шляпу, прикрикнул на него:
- Тише, Модрей! Можно подумать, что в воду зашел олень.
- Эгей! - весело воскликнул юноша. - Катарунк всего в полумиле отсюда. Вы все еще боитесь, что нам снова явится нечистая сила, как вчера вечером?
Их голоса эхом отдавались в ущелье.
- Не знаю, чего я боюсь, - отвечал лейтенант, - но это место никогда не внушало мне доверия. Для разбойничьего гнезда лучшего не найдешь…
Он поднял голову к скалам, казалось, стараясь проникнуть в тайну, которую скрывала шелестящая от ветра листва.
- Вы чуете ирокезов? - спросил со смехом молодой Модрей. - У вас на них и впрямь необыкновенное чутье.
- Нет, не ирокезов… Но я действительно чувствую что-то недоброе, хотя сам не могу объяснить, что именно. Надо спешить. Чем скорее мы будем на том берегу, тем лучше. Пошли. Я пойду первым, а вы, Л'Обиньер, - обратился он к трапперу, - оставайтесь в арьергарде.
Широко и ловко прыгая с камня на камень, офицер начал перебираться на тот берег. Наверху под сводом густой листвы, которая делала их невидимыми, Никола Перро чуть дотронулся до плеча Анжелики.
- Ради бога, не пристрелите их, - прошептал он. - Этот огромный лейтенант
- Пон-Бриан, мой лучший друг. Тот, кто пойдет последним, - Л'Обиньер, по прозвищу Трехпалый-с-Трехречья, а вот тот молоденький - барон де Модрей, самый красивый юноша Канады.
Тем временем великан, которого Никола назвал Пон-Брианом, уже добрался до островка. Там он остановился и, уперев кулаки в бедра, снова поднял голову и огляделся кругом, словно осторожная собака. Казалось, он и впрямь принюхивается. Он был без шляпы. Его темно-каштановые волосы, растрепавшись, лежали на плечах.
Не обнаружив ничего подозрительного, он пожал плечами и стал переходить островок. За ним по пятам шли гуроны. Анжелика вся напряглась. Крепко прижав мушкет к плечу, она взяла на прицел Пон-Бриана.
Траппер Л'Обиньер, прозванный Трехпалым, все еще стоял на берегу и подгонял индейцев, которые один за другим продолжали выходить из леса. Пон-Бриан уже добрался до края островка. Тут он остановился и, обернувшись, стал смотреть, как переправляется остальной отряд. Сам того не подозревая, он действовал на руку тем, кто следил за ним сверху. Теперь, когда все его люди вышли из леса - чего и хотел де Пейрак, - лейтенант мог переходить реку дальше.
Все внимание Анжелики было приковано к одной-единственной точке - к плоскому камню, на который сейчас должна была ступить нога лейтенанта.
Выстрел. Камень разлетелся вдребезги, и гулкий неожиданный звук прокатился по ущелью.
Французский офицер отскочил.
- Ложись! - крикнул он, и все, кто был на островке, попадали на камни и поползли к чахлому кустарнику. Но вместо того, чтобы поступить так же, лейтенант вдруг стремительно бросился вперед. Он сумел преодолеть уже половину пути. Но тут снова раздался выстрел, и у самых его ног раскололся камень. Пон-Бриан, потеряв равновесие, грохнулся в воду. Анжелика подумала, что по ее милости он за два дня уже второй раз принимает холодную ванну. Она была уверена, что пуля не задела его.
- Еще оружие! - коротко скомандовала она. Голова лейтенанта появилась над водой. Выбравшись из водоворота, он плыл к тому берегу.
Анжелика снова прижала мушкет к плечу, прицелилась, выстрелила. Пуля, рикошетом отскочив от поверхности воды, пролетела у самой головы лейтенанта.
- Не убивайте его, - шепотом взмолился Никола Перро.
«К черту! - с раздражением подумала Анжелика. - Разве он не видит, что его приятель не собирается возвращаться назад? А как можно задержать этого идиота, не убив его?»
Она снова выстрелила. На этот раз француз, видимо, понял. Выбор у него был небогатый: свистящие над самой головой пули, водовороты реки или…
Раздумывать было нечего. Он повернул к островку, выбрался на него и тоже поплелся под укрытие ивняка. Теперь Анжелика могла немного передохнуть, хотя она по-прежнему не сводила глаз с островка. Но желающих последовать примеру отчаянного лейтенанта, кажется, не было. И вряд ли кто-нибудь рискнет приблизиться к этому месту, столь зорко охраняемому.
Она расслабилась, привстала и даже выпрямила спину. Пот градом катился по ее лицу. Она машинально вытерла лоб черной от пороха рукой и взяла вновь заряженный мушкет, который протянул ей Флоримон, смотревший на нее широко раскрытыми от изумления глазами, и снова заняла прежнюю позицию.
И вовремя, так как неукротимый лейтенант снова решил испытать судьбу и нечеловеческим прыжком рванулся вперед…
Пуля, отскочив из-под его ног, зарылась в песке. Ему снова пришлось вернуться в убежище. Теперь стреляли повсюду. Когда первый выстрел Анжелики остановил продвижение отряда, гуроны, шедшие последними, бросились было обратно в лес, но с берега, который они только что покинули, их встретили выстрелами. Л'Обиньер укрылся за деревом и начал стрелять оттуда в сторону утеса.
Гуроны, попавшие под перекрестный огонь, еще не достигнув острова, так и застыли на месте, не смея двинуться ни назад, ни вперед. Правда, одному из них с ловкостью, свойственной этой расе, удалось броситься в бурлящий поток и вынырнуть ниже водоворота, но, когда он стал выбираться на берег, его настигла пуля испанца и ранила в ногу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30