Сожгите скорее, сами целее будете.
Так мы и сделали. Очень уж впечатлил нас испуг Лешего. А больше он ничего не сказал. Мошку мы осмотрели и тоже у него такой талисманчик на груди нашли. Вот вместе с Сорочонком их на том костре погребальном и дожгли. Понятное дело, почестей воинских не оказывали, хоронили как воинов, но врагов. Пеший после походил вокруг кострища и сказал с облегчением:
— Вот даже дышать легче стало. Незачем в моем лесу такому злому колдовству быть. У меня лес светлый, доброму здесь всегда приют и еда найдется, а такое зло… Как только земля таких злодеев носит, что талисманы эти делают?
Так мы и не узнали точно, от кого на нас это зло идет. Сама ли княгиня предательство затеяла. Или кто-то ее руками зло в наше Полесовье принес.
* * *
Вскоре за ближайшим пригорком перед нами открылось поселье. Довольно большое. Несколько длинных домов стояло на берегу круглой бухты. Между домами сохли сети. На песке лежали вверх дном лодки. В бухте на спокойной голубой воде стояли — как их назвать-то? — лодьи. А может, драккары? Короче, какие-то парусные суда. Одни побольше, другие поменьше. Одни явно рыбачьи. Другие, скорее все го, военные.
На берегу у воды что-то делали мужики, возле костров толклись бабы, входили — выходи ли в дома, что-то таскали в руках. Неподалеку бродили пестрые коровы, между домов сновала стая малышей. Довольно мирная картинка из Средневековья. Или раньше? Или позже? Я так до сих пор и не понял.
Нас заметили. Все вдруг оставили работу, повернулись в нашу сторону и молча стали смотреть. Потом кто-то, успокоившись, продолжил свою работу, кто-то, напротив, пошел нам навстречу. Собралась толпа, в основном из ребятни, человек, пожалуй, в сотню. Я осторожно прощупала эмоции. Общий фон — легкая настороженность и любопытство. И еще удивление. Вполне адекватная реакция.
То есть все спокойно, без враждебности, но и без особой радости. Оно и понятно, чему радоваться-то? Пришли из леса неизвестно кто, на остров попали неизвестно как. Один вроде поморич, а поздоровался с чудовищным акцентом, другая и одета-то странно. Я была в джинсах, Вересковой рубахе, но с оружием. Рыся в детстве мать обучала языку поморичей, но с тех пор лет уж двадцать прошло. Понятно, что изъясняться он мог с пятого на десятое. А я и вовсе о сказанном только по сопровождающим эмоциям догадывалась.
Рысь все же сумел объяснить, что он родом из острова Сосновый и хотел бы видеть Старшую мать. Похоже, ему мало поверили. Спросили, как мы попали на остров, кто мы такие и т. д. Рысь с грехом пополам объяснял что-то и снова требовал, чтобы нас отвели к Старшей. Гак вот и беседовали завлекательно минут пятнадцать. В конце концов нас повели в центральный дом. Рысь шел между двух могучего вида воинов, я чуть сзади, так получилось.
Сирин спалила мне волосы в той памятной битве, когда погиб Добродь. Я их подрезала, как могла, почти под корень. Толком отрасти волосы не успели и были пока сантиметра в четыре длиной. Получилось даже стильно. И мне такая стрижка очень даже шла. Кстати, волосы у меня тоже помолодели, как и сама я, и обрели свой естественный темный цвет, давно мной забытый. Жаль, некому здесь было оценить мою стильную прическу. Не дорос еще местный контингент до творений стилиста Зверева! А носить шапку или платок на голове летом я терпеть не могу. Вот на этой-то почве и произошел у меня конфликт с местным населением. Не оценили они мой стиль, рабовладельцы долбаные. Они меня за рабыню приняли!
Иду я вслед за Рысем, никого не трогаю. И вот у самого дома, который здесь за офис, видимо, вдруг заступает мне дорогу девица лет семнадцати. Хорошенькая такая, с длиннющей рыжей косой. Одета в светло-голубое платье с шикарной вышивкой по подолу и по вороту, и руки работой не натружены! Явно из местной знати. А лицо у нее такое надменное, что вся ее свежесть и прелесть теряются. Встала она передо мной, носик вздернула, что-то приказным тоном бросила и ручкой повелительный жест в сторону.
Мне с ней разговаривать таким тоном «влом». И Рысь уже за дверью скрылся. Блин! Если бы я еще понимала, чего ей от меня надо. Чего она ко мне привязалась? Ну я ее молча обошла — и к дверям. Девица аж задохнулась от возмущения! И со всего размаха влепила мне затрещину. Вернее, хотела влепить. Но не зря же меня всем гарнизоном почти полгода воинским наукам обучали. От ее затрещины я легко увернулась, а девица с такого-то размаха саданула рукой об стену дома. Вот визгу-то было!
Тут к ней на подмогу ринулось сразу несколько человек. Два молодых парня — женихи, наверное, выслуживаются. И один толстомордый мужик с наглыми глазами и с плетью в руках. Зайти в дом без боя мне, понятное дело, уже не удастся! Я как-то говорила, что в момент опасности во мне сразу мобилизуется третий дар Великих Кедров. Вот и сейчас я зримо представила, как воздух передо мной сгустился и стал вязким, словно патока. Вся троица налетела на эту преграду и увязла в «патоке», как мухи. Я отодвинулась в сторонку и резко потянула слой сгустившегося воздуха вместе с увязшими мужиками прямо на стену дома. Все они так и впечатались в эту стену. А когда воздух их отпустил, с выпученными глазами сползли по стене на землю.
Я рассказываю дольше, чем это происходило. А там секунды какие-то! Ни сами мужики, ни толпа даже не поняли, что, собственно, случилось.
Ринулись мужики на беззащитную женщину, а она их всех разом сделала, да так, что они чуть стену не проломили. Грохот получился такой, что из дому выглянул сопровождавший Рыся воин. А тут и до Рыся наконец дошло, что я осталась снаружи. Он тоже выскочил из дома. И вовремя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68