И тем, кто видит смысл жизни в освобождении от стандартов, нужно слушать ее в исполнении северных народов.
Вика, простите за жаргон, отрывалась по полной программе. Я сразу отметил ее точеную фигуру возле сцены. Длинные ноги, короткое черное карэ, упругий бюст третьего размера — без всяких там накладок и силиконовых вставок, повсеместно распространенных в наше искусственное время. Рокот женился на Виктории по карьерным соображениям. Но и тут совместил приятное с полезным. Вкус у него хороший, отличный, можно сказать, вкус. Что есть, то есть, и отрицать это глупо…
Моя подопечная раскачивалась в такт музыке, закинув руки за голову. По-видимому, такое поведение не удивляло присутствующих: кто-кто даже помогал ей хлопками, кто-то подбадривал криками. Блондинка и вовсе, казалось, видела только ее. Определенно, между ними уже протянулась тонкая энергетическая нить. Певица смотрела Вике в глаза, протягивала к ней руки. Жаль, я не знал английского. Полагаю, она и словесно выражала свою приязнь. Зная бесшабашный характер Вики и ее более чем свободные взгляды на однополую любовь, можно было предположить, что ничем хорошим это заигрывание не закончится.
Я не ошибся. Песня достигла своей кульминации. Голос певицы спустился вниз, в щекочущее слух бархатными нотками контральто. А затем, сопровождаемый барабанным соло, взмыл под небеса, к верхним нотам второй октавы. Зал разразился аплодисментами. Вика залезла на сцену и обняла певицу за талию. Теперь они оказались лицом к лицу. Блондинка заметно смутилась. Но Вика была уже не в том состоянии, чтобы обращать внимание на что-либо, кроме своего желания. Она притянула голову певицы к себе и впилась в ее сочные губы жадным, голодным, нетерпеливым поцелуем. Зал охнул от изумления. Такого здесь еще не видели. То есть видели, я полагаю, в порнофильмах или при вызове групп девочек на дом. Но чтобы так, прилюдно и открыто… Сидящие в зале господа были слишком богаты, чтобы позволить себе подобные вольности публично.
Я направился к сцене, отстраненно отметив, что блондинка повелась-таки. Ее грудь вполне очевидно грозила покинуть глубокий вырез платья, щеки покрылись лихорадочным румянцем. Останься Вика здесь до окончания вечера — я уверен, женщине довелось бы узнать, что представляет из себя по-настоящему жаркая постель…
Поцелуй затянулся. Когда до объекта оставалась какая-то пара метров, зал озарила вспышка фотоаппарата. Вот это было совсем плохо. Плохо и серьезно. Не знаю, откуда в зале оказался фотоаппарат. Да это и не имело значения. Важно то, что жену известного политика, публично ратующего о наведении в стране порядка и укреплении нравственных устоев общества, запечатлели в весьма недвусмысленном виде. Закрытые от страсти глаза, похотливые руки, мнущие затянутый в красную материю зад — чересчур даже для такой, привыкшей ко всему страны, как Россия… А ведь в мою задачу входило пресечение на корню подобных ситуаций. Приходилось решать две проблемы вместо одной, причем одновременно.
Я вышел на сцену и мягко тронул Вику за локоть. Она оторвалась наконец от губ своей жертвы и повернула голову в мою сторону:
— А, это ты?
— Как видишь. Нам надо ехать домой.
— Я занята! — фыркнула Вика.
— Твой муж будет очень недоволен.
— В задницу моего мужа! — рявкнула Вика. — Тем более что он сейчас в Питере. Ты разве не знаешь?
— Знаю. Но это ничего не меняет. Идем домой.
— Сам иди ты… — выдали мне довольно далекий адрес пухлые губы госпожи Рокот.
Публика между тем недовольно гудела. В воздухе ощущалось вполне осязаемое желание продолжения банкета. Вспышка фотоаппарата пронзила темень еще раз.
— На самом деле ситуация под контролем, — решила вмешаться блондинка. — Мы просто еще немного поиграем, а девушка поможет нам на подтанцовке, о-кэй?
— Если девушка еще немного поможет тебе на подтанцовке, — тайком показал ей кобуру с кольтом я, — ты всю оставшуюся жизнь будешь играть в шашлычных на трассе, о-кэй?
Вика отвесила мне звонкую пощечину. Больно, но необидно. За полгода я уже привык к подобным оплеухам. Главное, что блондинка, к которой лично я, кстати, испытывал самое искреннее сочувствие, осознала существующий расклад и всем своим видом выказывала вполне очевидное желание выйти из него с минимальными для себя потерями.
— Давай что-нибудь медленное, — скомандовал я.
Певица подошла к ударнику и прошептала ему на ухо пару слов. Парень отсчитал по тарелкам ритм. Я поднял руку, призывая гудящий зал к тишине.
— Дамы и господа! — непривычно для меня самого громко зазвучал мой голос— Позвольте нам с женой исполнить танец в честь пятилетнего юбилея супружеской жизни.
— С женой?! — возмутилась Вика. — Ты что, с ума сошел, слуга?
Ее слов никто не услышал: я предусмотрительно зажал микрофон ладонью. Разумеется, я был последним человеком, с кем хотела танцевать Виктория Рокот в этот вечер. Но я позволил себе проигнорировать ее мнение, притянул девушку к себе и крепко сжал нервные окончания на ее локте большим и указательным пальцами. Очень коварный прием: если знать, как воздействовать на эту болевую точку, можно заставить человека плясать джигу на похоронах. Я знал. Свин давным-давно выучил меня всем этим полузапрещенным приемчикам.
Лицо Вики побелело от боли. Но сказать она ничего не могла — еще один плюс грамотного воздействия на локтевой сгиб. Я обхватил ее свободной рукой за талию и повел. Танцор из меня был так себе. Однако в данном контексте это не имело значения. Подвыпившая супружеская пара решила изобразить танец страсти на сцене ночного клуба — что здесь такого?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118