К неособенному, кстати, удовольствию Рэна, которому не так просто забыть было мочу на сапоге. Однако, где-то за спиной юноши, в начавшей сгущаться темноте возник и начал приближаться дружный пьяный гогот. Судя по оживившимся физиономиям лысых, обкуренные голоса принадлежали их хорошим знакомым.
Ободрившееся противники оруженосца доглотнули из коричневатых бутылок пиво и, не отходя от кассы, вооружились, старым, еще добахметьевским способом превратив стеклопосуду в «розочки».
— Я вам, парни, не советую… — Если бы Рэн знал, что на совести этой компании двое зарезанных зимой такими же розочками шахтеров, его, может быть, не так мучила необходимость заниматься членовредительством. Шорох за спиной — началось.
Промахнувшийся, с шумом грохнулся на молниеносно освободившееся место; кирпич, ранее нацеленный в голову нефора, отскочил. Вслед за этим: общий торжествующий вопль, чей-то отчаянный визг, общий мат, рычание, свист меча и еще и еще визг и верещание. Милицейская сирена. Визг. Крик. Россыпь убегающих шагов. Сирена. Мат.
Рэн свернул с асфальтированной дороги, перемахнул изгородь и, едва не напоровшись на грабли и еще что-то в том же роде, и оцарапавшись в малине, скользнул под аккомпанемент собачьего лая в полуразрушенный сарай. Где-то потревожено захрюкали свиньи. Но Рэн был почти бесшумен, и хозяева не появились.
Оттирая от крови меч, Рэн проматывал перед мысленным взором обратным ходом кадры случившегося инцидента. Уверившись, что никого не убил и особенно не искалечил, он сотворил молитву и, ткнувшись лицом в локоть, заснул, шепнув на последок со вздохом: «Затерянный мир»…
ГЛАВА 11
Серое небо капало в прорехи крыши. Рэн поежился: замерз здорово. Со двора раздавалось нечастое: тюк…тюк…тюк… Меж прохудившихся досок оруженосец разглядел маленькую худую старушку в старом ватнике, оранжевом шерстяном платке, длинном каком-то цветастом платье и резиновых калошах.
Старушка колола дрова.
Судя и по сараю, и по двору, и по размеренности и спокойной смиренности движений старушки, та жила одна и помощи ниоткуда не видела и не ждала.
Высокие в два роста, но ветхие же, черные деревянные ворота открыты были на улицу и, видимо, из-за них, старушка, бог знает, каким макаром перетаскивала чурки.
Рэн незаметно выскользнул с сеновала и, обойдя сарай, заглянул во двор со стороны улицы:
—Хозяйка, помощь нужна?
Старушка зыркнула через плечо опасливо:
— Иди-иди, сердешный, куда шел. Мне заплатить, поди сам видишь — не чем.
Рэн, чуть усмехнулся, прихватил с собою пару чурбанов и вошел во двор.
— Вот… тоже… просила Петьку Мальгина — просила: завези во двор. Че ли, зря я тебе бутылку поставила? Нет, ведь, ирод разэтакий. На улице все свалил. Как и перетаскать теперь… — старушка все еще недоверчиво поглядывала на непонятного парня, без всякой просьбы с ее стороны перетаскивающего дрова с обочины под навес, — Да, ладно, тебе… Колоды-то таскать без отдыха…
— И то верно, — потянул Рэн топор из заскорузлых старушечьих рук, — Как звать-то Вас, бабушка?
— Анна Ильинична. А тебя?
— Сергей, — привычно отрекомендовался Рэн между энергичными ударами по чуркам, — Да Вы отдыхайте, бабушка, я тут поколю.
— Да что отдыхать-то уж. Пойду моркву полоть тогда… — Анна Ильинична в задумчивости побрела к дверям, ведущим на огород, обернулась: Ты — тимуровец, что ли?
— Я? Не знаю. Я — соло гитарист.
Тут во двор заглянул молодой участковый милиционер Паша Федоскин:
— Теть Нюр, здрасьте. Это у тебя, теть Нюр, что? Квартирант не регистрированный?
Анна Ильинична взглянула на споро стучащий в руках незнакомого паренька топор, и, сама не зная зачем, ответила:
— Ты что? Это племянник из Кирова приехал, Сережка.
Х х х
Молодой милиционер Паша Федоскин всерьез страдал он непонимания. Точно он еще не разобрался: то ли его никто не понимал, то ли не понимал чего-то он сам. Жизнь не складывалась. Все в ней было не так. Точнее, в ней было не все. Не было в жизни:
А) погонь;
Б) опасностей;
В) медалей, орденов и поцелуев благодарных красавиц;
Г) не было в жизни огня и ветра романтических приключений, которого он так ожидал от взрослой и самостоятельной жизни и от рискованной и благородной профессии мента в те далекие годы, когда учился в классе пятом-шестом и зачитывался Булычевым, Крапивиным и разными повестями-сказками.
А сейчас в ней, в этой долгожданной взрослости всей романтики — книжка фэнтези бессонной ночью на одинокой раскладушке или видик-катастрофа с той же раскладушки.
Правда, вчерашней ночью Боги таинственных параллельных миров, похоже, сжалились над Павлом и что-то такое необычное подкинули ему на раскинувшийся на километры за речкой Ключовкой частносекторный участок участкового Федоскина.
Совершающие дежурный обход ППСники услышали за старым мостом, тем, что у колокольни недвусмысленный шум. Особого желания вмешиваться в явно вооруженную драку у троих совсем еще юных патрульных не возникло, но так как дело остро пахло керосином, они по рации вызвали машину, которая, по крайней мере, воем сирены, как обычно, распугала правонарушителей.
«Не случайно, эх, не случайно народ зовет нас „мусорами“. Подъезжаем обычно пост. Скриптум, подбирать битые бутылки и трупы,»— подумалось Павлу. В этот раз трупов, к счастью, не было, зато бутылки, разбитые в «розочки»были. И кровищи оказалось тоже не мало. Плюс трое крепко порезанных «тяжелым, необычно длинным (от семидесяти сантиметров) обоюдоострым холодным оружием»пострадавших.
Если судить по показаниям терпил, нападавших, вооруженных мечами было от пяти до двадцати пяти человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150