— Ты что, Илюша! Даже не думай об этом! Они свой пар выпустят раньше, чем ты размахнуться успеешь. Так и окаменеешь, выйдет статуя на тему «богатырь в поисках национальной идеи».
Медузы вторично похлопали ушами.
— Надо начинать, — засуетился Матвей, — третьего звонка не будет.
Притоптывая и прихлопывая, Матвей заголосил:
По реке; по Лимпопо.
Плывет акула в кимоно.
А за нею крокодил,
Он ест один и в темноте.
— Ты чего несешь, Матвей? — Илья решил, что у капитана от страха рассудок помутился.
— Да они же ничего не понимают! — крикнул в ответ Матвей, продолжая плясать. — Они от природы не приспособлены к усвоению языков, так что мели все подряд, лишь бы ритмично было! Подключайся, Илья, считай, что это сражение!
И хотя богатырь плясать не стал, но, махнув рукой, все же запел:
Ненавижу вас, медузы,
Дуры вы, противные.
Я спою вам про арбуз
И баклажаны синие.
Матвей пошел в присядку, размахивая руками, и время от времени вскрикивая: «Эх!»
Илья между тем пел про баклажаны, красных девиц, подвиги богатырей, энергетический кризис, Ваньку-Встаньку и его заграничного брата Доу-Джонса. Матвей иногда вставлял свои куплеты про теплые страны и обильные застолья.
Медузы подпрыгивали вверх-вниз, как воздушные шарики, и восхищенно хлопали ушами.
Илья уже охрип от пения, а Матвей устал изображать залихватский танец. Наши герои сделали паузу, медузы энергично захлопали ушами.
— На бис просят, — сказал, тяжело дыша, Матвей.
— Вот кровопийцы, — возмутился Илья.
Матвей опять запел и пошел танцевать из последних сил, а Илья подумал: «Плохо деле, могут и не выпустить, замордуют. Видать, долго спали». И тут богатыря осенило: «Раз у них такие нежные, музыкальные уши, то стоит попробовать!»
Муромец достал из кармана сотовый свисток — подарок Соловья-Разбойника — и дунул в него. Свисток издал мелодичную трель. Медузы, решив, что это музыкальное сопровождение, пришли в еще больший восторг и вновь стали подпрыгивать.
— Лицом вниз и уши заткните! — раздалось за спиной богатыря.
Муромец обернулся — в нескольких шагах от него с суровым лицом стоял Соловей-Разбойник.
— И вправду услышал, — сказал Илья, бросив взгляд на свисток.
— А то ж! — гордо кивнул Соловей и добавил: — Ну!
Илья прыгнул на Матвея, свалил его на палубу лицом вниз, крикнул, чтобы тот зажал уши, сам еле успел закрыть свои, как раздался жуткий свист, больше похожий на вой трубы адского оркестра. Тяжелые звуковые волны прижимали к палубе, давили. И все-таки Илья поднял голову и посмотрел в небо.
Обезумевшие медузы со свернутыми в трубочку ушами метались по небу, их туши приобрели лиловый оттенок и стремительно набухали. Они лопнули почти одновременно, выбросив в воздух серый пар и скользкие ошметки. Пар мгновенно окутал эти бело-лиловые останки и превратил их в булыжники и гравий, которые градом посыпались на землю.
Наступившая тишина показалась Илье и Матвею самой сладкой музыкой за всю их жизнь.
— У меня чуть голова не лопнула, — приходя в себя, вымолвил Матвей.
— Спасибо, дружище, выручил! — сказал Илья, обращаясь к Соловью-Разбойнику.
— Не стоит благодарностей, береги себя, — сказал Соловей. — Давай, отправляй меня обратно.
— А как?
— Дунь еще раз в свисток.
Илья так и сделал. С первыми звуками трели Соловей-Разбойник исчез.
— Привет жене, — крикнул Илья в воздух. Он подумал, что Соловей еще мог его услышать.
СРАЖЕНИЕ В ОБЛАКАХ
Почти полчаса они летели молча, наслаждаясь тишиной и приходя в себя от пережитого. Прервал молчание Илья.
— Ну и что нас еще ожидает? — спросил богатырь капитана. — Саблезубые крылатые белки или пикирующие лапти?
— Летающие кентавры, — серьезно ответил Матвей. — Я же собирался о них с тобой поговорить. Совсем меня затуркали эти медузы! Мы подлетаем к горным лугам Моравии, где обитают эти кентавры.
— Впервые слышу о летающих кентаврах, — сказал Илья.
— Такие только здесь живут. Колония у них небольшая, за пределы горных лугов далеко не забираются. Девять месяцев в году летать они не могут, нет у них крыльев. По вот в начале лета начинается гон: вырастают крылья и становятся они чудовищно агрессивные. И носятся эти люди-кони но небу, нападают на воздушный транспорт, грабят, жестоко убивают. Поэтому летом небесные путешественники большой крюк делают, чтобы на неприятности не нарваться.
— Большой — это сколько? — спросил Илья.
— Да верст пятьсот будет.
Илья прикинул, сколько времени будет потеряно, а главное, топлива впустую потрачено.
— А на большой скорости — проскочим? — спросил богатырь.
— Может, проскочим, а может — и нет. Я ведь в Париж только один раз летал, в марте. Тогда этот маршрут был безопасным.
— Ладно, Матвей, не будем из-за этих пони сок летун-травы переводить. Прибавь ходу, напрямик полетим.
Матвей, вздохнув, движением рычага увеличил скорость и сказал:
— Раз такое дело, я тогда сейчас штурвал на автопилот поставлю и схожу за оружием, а ты за небом приглядывай. Я быстро.
Автопилотом оказался обыкновенный топор с длинной ручкой. Матвей сунул его в штурвал, и колесо управления заклинило. Корабль шел курсом, заданным ручкой топора.
Илья Муромец осматривал небо. Далеко-далеко пролетали птички, и больше ничего не было, даже тучки. Благодать!
Скоро капитан приволок лук и колчан, плотно набитый стрелами, поднес к богатырю и положил возле него.
— Сейчас еще дротики принесу, — сказал Матвей и исчез в трюме корабля.
Илья наклонился к луку и поднял его. Не очень большой, средней дальнобойности: лук как лук.
«Сойдет», — подумал Муромец, натягивая тетиву.
Левое ухо богатыря уловило чуть слышный свист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69