Я механик жуткой квалификации: круглое откатить, квадратное подтащить. Брат сунул гаечный ключ, чтоб я гайку держал. Сам полез с другой стороны откручивать. Крутил-крутил, потом вылезает. «У тебя, — говорит, — что — руки даны заднее место чесать? Я какую гайку просил держать?»
— Что за шум, а все живые? — зашел сосед.
— Да вот, — брат на меня кивает, — инженер, а в трех болтах растерялся.
— Сейчас, — обрадовался сосед, — я его проверю на инженерство.
И достает из кармана бумажки с примерами на интегральное исчисление. Испугал козу морковкой. Я жену и двух сыновей выучил. Пять лет параллельно с КБ в техникуме математикой подрабатывал.
Прямо на воротах гаража распластал примеры. С последней точкой милицейский «УАЗик» мимо прокатил. А потом вдруг попятился к интегралам.
— Кто, — выскакивает капитан, — такой умный?
— Он, он! — затыкал в меня пальцем сосед.
— Садись в машину, — приказал капитан.
У меня руки ниже колен опустились. Дожили, думаю, за математику сажать начали.
Наручники на меня не надели, но в вытрезвитель был доставлен, где и выяснилось, что я уважаемый, несмотря на содержание алкоголя в желудке, гражданин. Когда брат прибежал выручать, я его поставил на место: «Может, — говорю, — руки и даны мне ниже спины чесать, но растут они из головы».
Сын капитана не захотел бороться с пьянством по стопам родителя. Решил поступать в местный филиал краевого политеха на экономиста. Но насчет экзамена по математике живчиков в голове не хватает, мандражирует в коленках. Капитан устроил мне в кабинете допрос на несколько задач из пособия для поступающих.
— Годится, — оценил, глядя в ответы задачника, — пойдет!
И пообещал 800 тысяч, если помогу сыну на экзамене. Или пятнадцать суток, если против оказания помощи.
— Мне пятнадцать суток, — говорю, — не по карману, а 800 тысяч очень кстати, как раз хватит за полгода квартплату заплатить, чтоб из хаты не выперли.
— Не говори гоп, — брат лезет подпортить энтузиазм, — пока не перепрыгнул ров.
До рва, и вправду, надо еще добраться. Городок сопливенький, но во время экзаменов посторонним в институт вход воспрещен. В любую щелку охранниками воспрещен. Вариант один — заделаться абитурой. А я уже страшно сколько лет этим зверем не был. Помните анекдот? Дворник наехал на коменданта студенческой общаги: «Твои скубенты опять клумбу испоганили!» «Какие студенты? Они давно на каникулах. Это поди абитура!» «Могет быть, и абитура, да следы-то на клумбе человечьи!»
Жена через жэдэпроводника переслала мой аттестат зрелости, подал я документы.
На экзамене самым старым оказался. Кругом молодняк, и я, пень замшелый, как пугало на цветущем огороде. Ладно, думаю, мне с ними лекции не писать, а деньги не пахнут. В это время преподаватель заходит.
У меня руки ниже колен опустились. Двадцать лет Рыжего не видел и еще бы столько. Голова у него совсем пожароопасная стала. Смотреть жарко. Пора седеть, он все пылает. Чувствую, мои 800 тысяч тоже горят. На втором курсе я из-за Рыжего без стипендии остался. Как бы теперь из-за него газ с электричеством не перекрыли на подступах к квартире.
Рыжий на меня ноль реакции, ни бровью, ни глазом не повел. Раздал карточки с вариантами, сел. Слава Богу, думаю, не узнал.
Мы с Бориской, капитанским сынком, за одним столом расположились, но Рыжий стрижет глазами по всем углам, не дает взять Борискин вариант.
Только я потянулся, он вскакивает и понесся в нашу сторону. У меня руки ниже колен опустились. В институте ему экзамен был не в тему, если никого не выгонит. Выйдет, бывало, за порог, протопает громко по коридору — ушел, — а через пять секунд рыжий глаз в щелке двери появляется и давай бесшумно пронзать аудиторию — кто там пользуется подручным материалом?
Я на втором курсе шпаргалку из спецкармана вытягиваю, вдруг дверь с треском распахивается, Рыжий, как наскипидаренный, влетает.
— Не двигаться! — кричит, вырвал шпаргалку и «до свидания».
Получается, и через двадцать лет не угомонился.
— Для вас экзамен окончен! — засек моего соседа через проход с фотографией формул.
Тем временем я Борискин вариант схватил. Решаю. Соседка за спиной, лахудра этакая, как ткнет под ребро авторучкой.
— Скажи формулу объема цилиндра.
Сказал, чтоб спину не продырявила.
Через пять минут снова ребра перфорирует:
— Реши пример.
— Разговорчики! — крикнул Рыжий в нашу сторону. — Что за коллективное творчество?
У меня опять руки ниже колен опустились. Я-то знаю, Рыжий больше одного раза не предупреждает. Спалит, думаю, лахудра мою квартплату.
— Реши пример, — опять она вяжется, — пузырь поставлю.
Есть же такие нахалки. Из них потом жены сволочные получаются.
Рыжий опять взвился на стуле:
— Что у вас на коленях? — полетел по нашему проходу.
Не успели мои руки опуститься, Рыжий за два стола от меня над девахой навис: «Встаньте!» — командует.
Сейчас, думаю, опять шапито, как в институте, посмотрим?
…На четвертом курсе Рыжему померещилось — Наташка Шишкова с ног списывает. Она метр восемьдесят два ростом, из них — метр восемьдесят на ноги приходится. Рыжему привиделось, Наташка на ту часть своих эталонных ног, что в подъюбочном пространстве, нанесла нужную информацию, и, приподнимая край юбки, потихоньку считывает ее. У Рыжего от охотничьей радости, что засек, мозги заклинило. Соображать перестал. Подлетел к Наташке.
— Встаньте! — кричит. — Поднимите юбку!
Сам Шишковой по пояс. А та растерялась, подняла подол, раз экзаменатор требует. Тут до Рыжего дошло: «поднимите юбку» двусмысленно звучит. Запламенел от стыда. Хоть за огнетушителем беги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34