Краснолицый громила поднял руку для команды. По его лицу пробежала легкая тень сожаления.
— Я не могу отступить. Мы уже послали весточку о твоей находке. И к тому же… Наверное, я все равно приказал бы убить тебя, армельтинец. Отомстил бы за Щуколова, да и шлюхам было бы что рассказать в таверне… Вот и все, Птица-Лезвие! Твой черед отправляться к Джайллару! Передавай привет Гайсеру, если встретишь…
Аттон рванулся в сторону, брошенное им лезвие глухо чавкнуло, войдя в переносицу усатому стрелку. Арбалет его дернулся, толстый зазубренный болт пробил горло стоявшему напротив корсару. В мгновенье вся поляна пришла в движение. Аттон, бросив все четыре лезвия в разные стороны, метнулся обратно к мешку, арбалеты взвизгнули почти одновременно с предсмертными криками. Пока ошеломленные корсары оторопело таращились по сторонам, Аттон уже бежал, что было силы продираясь сквозь колючий кустарник.
95
Алан Сивый плевал себе под ноги и с мольбой в глазах поглядывал на капрала.
— Господин капрал, ну что… Ну, хоча бы чарку одну… Как за Норк выйдем, тама ведь только воду пьют, безбожники…
Остальные мечники зашумели, с тоской глядя на корчму. Рыжий как огонь, без единого седого волоска, пожилой капрал, по прозвищу Людоед, потряс перед носом у Сивого огромным мозолистым кукишем.
— Во, видал! Это тебе чарка, рыбий глаз… А вот это… — Людоед показал остальным мечникам многохвостую плеть из жил мантикоры, — А это вам девки гулящие… Никак на войну идем. Лейтенант придет, толку, что молодой… Как начнет вам, пьяным, кулачищем зубы считать, да и мне за одно, что не углядел…
— Так это, господин капрал, воевать-то рыцари будут… — Сивый махнул рукой на железную панту, стоящую в стороне, на пригорке. — А мы что? Мы и пить то не будем, чуток, только… И травки пожуем сразу…
— Все ты не уймешься, рыбий глаз… Сказал нет, значить нет… — Людоед повернул голову и заметил сигнальщика с зеленым флагом, объезжающего на олене ряды войск. — Становись, заразы… Сейчас выход трубить будут.
Сивый, посмотрев в сторону сигнальщика, подпрыгнул от досады…
— Эй, господин капрал, это что… Жалованье получили ведь… Это, как же так, в бой с полными карманами идтить?
— Эх, рыбий глаз… Какой ты прямо змей степной… Ну бери баклагу и бегом… В корчму и обратно… Не помирать же, при таких деньгах…
96
Восседая на огромном белом олене, король Могемии и Боравии осматривал поле выбранное им для решающей битвы. За спиной короля зеленела свежей молодой листвой дубрава, а впереди расстилалась ровная степь, покрытая жесткой колючей травой. Армия Фердинанда из четырех конных бригад и бесчисленных отрядов пехотинцев приближалась с юга, неотвратимо, как осенняя буря. Король посмотрел на свои войска, расположившиеся на кромке леса, и покачал большой седой головой.
Его собственная армия насчитывала до пяти тысяч человек, из них едва ли не половину составляли ремесленники, крестьяне и прочий сброд. Вся Боравия присягнула на верность Фердинанду, а маркизы Суолларра и Готтолаора предали его, беспрепятственно пропустив аведжийцев. Да что там говорить, его бароны позорно бежали со своими дружинами… Но у короля еще остались верные люди, и теперь головы предателей, насаженные на колья, украшают вход в его шатер.
Проезжая мимо своих солдат, король напялил на голову шлем в виде медвежьей головы. Мечники и копейщики, рыцари и простолюдины, смотрели на него одинаковыми взглядами, в которых король видел преданность. Простые люди всегда любили его. Король Венцель Добрый… Король-сумасшедший… Король-пьяница… Он разбрасывал во время праздников горсти монет вокруг себя, и выпив лишнего, а по-другому он и не пил, выходил под бурю оваций бороться с любым желающим, и всегда щедро вознаграждал победившего его. Он миловал преступников, и даровал свободу каторжникам. Люди, ненавидевшие своих лордов, жили, подчас, одной лишь надеждой, что где-то в замке Барга, живет добрый и справедливый король. Теперь они, оставив свои дома, пришли и встали под его знамена.
Венцель неторопливо проезжал, вглядываясь в лица всех встречных. Знать, вовсю трубившая о своей ненависти к аведжийцам, и не простившая ему брака с княгиней Нестской, первая бросилась к ногам Великого Герцога. А этим людям было все равно. Они пришли воевать за свого короля.
Венцеля нагнал генерал Итен, молодой рифлерец. Итен привел тысячу лучших в Лаоре пехотинцев, дань королю от Великого Герцога Рифлерского Вильгельма Третьего, в честь многолетней дружбы.
— Ваше Величество! Разведка сообщает, что аведжийцы приближаются. Завтра утром они будут здесь.
— Хорошо, генерал! — Венцель остановил оленя.
Итен остановил своего коня рядом. Король окинул взглядом молодого генерала и усмехнулся в усы…
— Я знаю, генерал, что вам нашептывают члены военного совета. Что король совсем тронулся умом, и что, мол надо немедленно отводить войска к Барге и укрепиться в городе.. Так, генерал?
На красивом тонком лице рифлерца появился румянец смущения.
— Посмотрите, генерал, вокруг… И скажите, что вы видите? Скажите, вы видите регулярную королевскую армию? Нет? И я не вижу… — Король стянул перчатку и вытер высокий лоб ладонью. Он не пил пятый день, и поэтому губы его слегка дрожали. — Моя армия уже делит те крошечные земельные наделы, что швырнул им Фердинанд… Швырнул — и они бросились, как стая голодных гурпанов, рвать и давить друг друга. В Барге нас задушат, генерал, задушат спящими, и смерть наша станет позором. Укройся я в Барге — и Фердинанд продолжит жечь деревни и уничтожать мой народ… Вы слышали донесения разведки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103