На ногах тети Шуры она увидела точно такие же синяки, какие видела на ее ногах в том "сне"!
Из разговоров с родственниками покойной вскоре выяснилось, что накануне смерти тети Шуры был дикий безобразный скандал в доме. Сноха, физически несравненно более крепкая, зверским образом избила тетю Шуру. Ее смерть явилась следствием побоев.
Интригующее описание тоже странного "видения" обнаруживаем мы в одной из книг Владимира Буковского. Во времена брежневского, как ныне говорят, застоя Буковский хронически и тяжело болел самой распространенной в СССР тех лет болезнью – ненавистью к коммунистическому политическому режиму.
Диссидента Буковского, получившего в дальнейшем мировую известность (его, если помните, обменяли на чилийского коммунистического лидера Луиса Корвалана), лечили от той болезни диетой и особой трудотерапией – в тюрьмах и концлагерях. Лучшие годы своей жизни он провел за колючей проволокой.
Так вот, однажды Владимир Буковский, сидя в очередной раз в тюремном карцере, испытал невероятное переживание. Я квалифицирую его как спонтанный прорыв во "вселенную психической субстанции".
По его словам, он внезапно оказался в некоем непонятном загадочном пространстве, где находились в великом множестве фигуры, чисто условно названные им людьми.
Буковский пишет:
"Все они были связаны очень сложными психологическими отношениями. От каждого твоего слова или малейшего движения зависит, что сделают они, а это, в свою очередь, влияет на тебя, на всех и каждого. Поэтому каждый из присутствующих должен постоянно производить в уме невероятно сложные расчеты, учитывая все возможные решения остальных. И этим расчетам нет конца, как нет конца числу возможных комбинаций… Все сосредоточенны и напряжены… сцеплены намертво тысячами взаимоотношений. При этом каждый старается выглядеть совершенно беззаботным".
Если поверить в достоверность потусторонних переживаний Раисы Ремизовой и Владимира Буковского, то приходит на ум, что Ремизова побывала в чем-то вроде приемных покоев "рая", где происходит селекция и аттестация новоприбывших. Я вывожу эту мысль из того, что, во-первых, тетя Шура умерла как раз накануне "видения", посетившего Ремизову. А во-вторых, из того, что в ее "видении" фигурирует некая река. Или некая преграда, похожая на реку.
В древнегреческих текстах содержатся упоминания о реке по названию Стикс – "река мертвых". Согласно верованиям греков, на противоположном берегу той реки и начинается, собственно, потусторонний мир. Дабы попасть туда, души умерших обязательно должны миновать Стикс.
Не ту же ли самую преграду увидела Раиса Ремизова и даже ненадолго пересекла ее? О подобных преградах, называемых по-разному – барьером, огненной рекой, ущельем и т.п., упоминает, кстати сказать, американский психиатр Р. Моуди, автор всемирно известных исследований о феномене "жизни после жизни", по его формулировке… Ремизова попала ненадолго в своего рода "предбанник" загробного мира – так я оцениваю место, в котором она побывала.
А вот Владимиру Буковскому посчастливилось узреть… Что? "Рай" воочию? Ту самую сложнейшую "вселенную психической субстанции", о которой писал Фирсов?

СВЕТЯЩИЕСЯ ПЯТНА
Теперь – о Ломоносове. Сохранились записи, сделанные им собственноручно, об удивительном сне, "видении", которое однажды посетило его.
Ломоносову пригрезилось, что он видит, как его отец, простой рыбак, попал в шторм в Северном Ледовитом океане. Лодка отца разбилась, и его бесчувственное тело выбросило волной на берег некоего острова. Ломоносов отправил из столицы срочную депешу своим землякам, где во всех деталях описал приметы острова, пригрезившегося ему. Приметы были опознаны рыбаками: такой остров есть. Они поплыли к нему и обнаружили там тело отца Ломоносова.
Русский ученый Л. Васильев в одной из своих книг рассказывает о том, как 17 декабря 1918 года пятнадцатилетний Борис Шабер имел в Витебске контакт с духом девушки, в которую он был влюблен. Ее фамилия – Невадовская. В момент контакта она находилась в Петрограде.
Шабер сообщает:
"В половине девятого утра я увидел на стене, в которую упирались мои ноги – я лежал на кровати, – овальной формы светлое пятно, которое на моих глазах стало расти, превратившись в светлую фигуру девушки".
То есть, добавлю от себя, в знаменитую Женщину в Белом.
"В этом видении, – продолжает очевидец, – я узнал свою лучшую подругу Надежду Невадовскую… Улыбнувшись мне, она произнесла какую-то фразу, из которой я уловил только последнее слово – "тлена". После этого фигура девушки стала как бы уходить в стену и затем исчезла".
Борис Шабер в тот же день сообщил своим друзьям и знакомым о странном видении, и шесть человек засвидетельствовали своими подписями его сообщение. Л. Васильев приводит полный текст этого свидетельства, составленного сухим протокольным словом.
Шабер вспоминает:
"23 декабря 1918 года мною было получено письмо от матери Надежды, в котором она извещала меня о ее смерти, последовавшей в 8 часов 25 минут утра 17 декабря 1918 года. Последние слова покойной были: "Боря, нет праха, нет тлена".
Выделим в рассказе два ключевых момента. Первый – дух девушки произносит фразу: "Боря, нет праха, нет тлена" – и, заметьте, улыбается при этом. И второй – овальное светлое пятно, появившееся на стене и затем трансформировавшееся в призрак умирающей или уже умершей. О ее улыбке поговорим позже, а сейчас – о пятне.
Не напоминает ли это пятно "пятна в небе", из которых вываливаются в земные небеса "летающие тарелки"? Не напоминает ли оно также те "пятна", из которых лезет к нам "нечисть" – лешие, домовые?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162