Партизаны были бравыми ребятами. Они прошли сквозь огонь, воду и медные трубы по дорогам Гражданской войны. Словом, им было наплевать на то, что в доме, видите ли, "чудится". Хороший дом, просторный. То, что им для ночевки и надо.
Только партизаны улеглись спать, как в доме в кромешной ночной тьме "музыка заиграла, пляска поднялась. Чечетку выбивают!" Шум начался такой, что партизаны – все до одного – проснулись, слушают и ничего, не понимают. А невидимые музыканты знай наяривают. А невидимые плясуны все бьют чечетку да бьют… В полном недоумении партизаны зажгли лампу-коптилку.
И в мгновение ока наступила в доме тишина.
Огляделись мужики по сторонам, но никого, кроме самих себя, не обнаружили в доме. Только они потушили лампу, опять та же самая петрушка началась. Музыка, пляски. Да такая громкая музыка и такие сильные пляски, что весь дом заходил ходуном.
Люди снова поскорей запалили огонь, и, отмечает свидетель, "пока светилка горит – ничего, все вокруг спокойно, никого нет. Но как только угасим светилку, ляжем – опять такая же штука! И вот до утра никто из нас не смог сомкнуть глаз. Не дали нам".
Ну, партизаны не выспались – это еще полбеды. В конце концов, все они были парнями с закаленными на фронтах Гражданской войны нервами. К тому же угодили в ситуацию контакта с нечистью большой и дружной компанией. Чувство товарищеского плеча, чувство локтя… Думаю, читатель сам знает, как это помогает, когда попадаешь в передрягу.
Но сплошь и рядом бывает так, что не оказывается под рукой плеча, на которое ты мог бы опереться в критической ситуации. Чаще всего нечистая сила, если верить быличкам, идет на контакт не с группой людей, а с человеком-одиночкой. Я уже привел немало свидетельств в подтверждение тому. Приведу еще одно.
Авдотья Мошникова рассказала фольклористу Балашову, как ее лично однажды "пугало". Было это в пору молодости Мошнико-вой, в середине 20-х годов. Авдотья отправилась как-то раз ночевать на чердак. Легла там на топчан, одеялом покрылась и уснула.
– И вдруг, – повествует она, – у меня одеяло потянуло да и на пол сбросило. Думаю: Григорий, брат мой, балует. Осмотрела я все^вокруг, спичками чиркая, – нигде никого нет. Ну, думаю, одеяло само во сне свалилось. Легла. Опять одеяло потянуло. И опять я искала – никого нет. Вижу, у меня неладно. Меня в жар бросило. И вдруг опять одеяло потянуло.
Отчаянная женщина, Авдотья вцепилась в покрывало руками и зубами. Какое-то время шла на чердаке упорная молчаливая борьба. Каждый тянул накидку в свою сторону. Невидимка – слегка вверх, в гулкую чердачную мглу, а Мошникова, рыча сквозь стиснутые зубы, – вниз, стараясь подмять под себя нагло умыкаемую вещь. В конечном счете женщине надоело бороться неведомо с кем. И она с чувством произнесла фразу, которую я нахожу изумительной.
Мошникова сказала:
– Пугай – не пугай, никуда не уйду!
И невидимка, видимо, понял, что пугать Авдотью в самом деле бесполезно. Он отпустил одеяло и сгинул.
– Я после этого никогда не спала на чердаке, – сообщила Мошникова Балашову. И добавила: спустя несколько дней после описанного происшествия один из ее братьев, гармонист-самоучка Степан залез поздним вечером на тот самый чердак. Вскарабкался он туда с гармонью под мышкой. Устроился перед слуховым окном и стал играть на гармошке.
– Так на него, – вспоминала Авдотья, – целый ящик старых газет вывернуло.
Другими словами, ящик со старыми газетами, стоявший на чердаке, сам собой взлетел в воздух и, воспарив над Степаном, перевернулся вверх дном строго над его головой.

ПОД ПОКРОВОМ НОЧНОЙ МГЛЫ
Рассказанные истории неплохо иллюстрируют мысль, что выходки нечистой силы трудно поддаются типологической классификации. Возьмем быличку про голос сватьи Маланьи, взывавший к женщине:
Вставай, пойдем!" Вроде бы она по своей сути похожа на историю с голосом, покрикивавшим: "Поспешай! Поспешай!" – звавшим за собою совсем другую женщину. Помните? Муж и жена идут лесом. Муж уходит вперед, женщина теряет его из виду, но слышит голос своего супруга. Якобы его голос. И этот голос сбивает женщину с пути, заводит в даль кромешную.
В одном случае – "Поспешай!" В другом – "Вставай, пойдем!" Сходные истории?
Сходные и… несходные.
Голос, манивший женщину окликами "Поспешай!", сделал свое черное дело. Заманил ее куда хотел или, сформулируем иначе, пребывал с нею, по крайней мере в акустическом контакте, достаточно долгое время. А голос Маланьи, вернее Лжемаланьи, крикнул дважды и заглох. Контакт не развился, не перерос в ситуацию типа "водит". Почему? Скажу откровенно: не знаю.
Или история о нападении невидимки на Мошникову. При первом приближении она напоминает другую историю, записанную Ончуковым со слов ее участника. Некая сила хватала за ноги и скидывала с топчана мужика, заночевавшего в лесной избушке. Похоже на "случай Мошниковой"? Вроде бы да. Однако есть в обоих контактных происшествиях важные различия, хотя они и не сразу бросаются в глаза.
Там – избушка в лесу, приют для путников, крайне редко навещаемый людьми. Здесь – жилой, давно обжитой дом в деревне, вернее его чердак.
Там некое незримое "оно" выжило мужика из избушки в крайне сжатые сроки, выставило его, перепуганного, вон. А здесь "оно" отступилось, не пошло на обострение конфликта, едва Авдотья заявила, что никуда не уйдет с чердака.
Пустяки, скажете вы? Мелкие технологические частности контактов? А мне думается, не такие уж это и пустяки.
Различия в обстоятельствах происшествий, какими бы незначительными они ни выглядели со стороны, наводят на мысль о типологической разнице сходных, казалось бы, контактных событий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162