Но она уверяла, что вы и в дом ее не впустите.
— Она правду говорила, Володя, — смахнув украдкой непрошеные слезы, сказала Вера Андреевна. — Ведь я здорова, могу сама управиться. А место Ольги было около тебя.
— Зря вы, мама, так беспокоились. Лучшего ухода, чем был в больнице, и желать нельзя. Я чувствовал постоянную заботу о себе. Главврач даже ночами звонил и справлялся о моем здоровье.
— Правда, Володя, профессор Казанский много сделал для твоего спасения. Я ему всю жизнь буду благодарна за это. А Ольга все равно должна была находиться около тебя. Иначе там была бы я. Ведь…
— Мама, звонят, — прервал ее Владимир Петрович. — Может быть, это Валентин Александрович? Очень хочется знать, что делается на заводе, — оживился он.
Но в комнату уже входили Ольга и Майя.
— Ну что, успели наглядеться друг на друга, влюбленная пара? — со смехом проговорила Ольга, крепко обняла мать и, не стесняясь подруги, поцеловала мужа.
Владимир Петрович внимательно посмотрел на Майю; месяц тому назад она выписалась из больницы Разрумянившись от быстрой ходьбы, Майя выглядела бодрой.
— Возьмите стул и садитесь поближе, Майя. Как ваше здоровье.
— Спасибо, Владимир Петрович, я уже совсем поправилась и чувствую себя прекрасно. А вы?
— Хорошо. Думаю, через день—другой подняться.
— Так я тебе и позволив — погрозила мужу Ольга. — Пока не разрешит профессор, и думать не смей!
— Ну, ну, — улыбнулся Матвеев. — Не успел очутиться дома, как уже семейная «тирания». Так как у вас дела, Майя? По-прежнему работаете в больнице?
— Да, разумеется. У нас такие хорошие, отзывчивые люди. Небольшая с виду рана долго не заживала… Вы бы видели, как они за мной ухаживали! Даже неловко как-то было.
— Ну, положим, не только работники больницы были внимательны к тебе. Твой верный рыцарь, помигай, каждый день бегал навещать, — Ольга лукаво покосилась на подругу
Владимир Петрович с удивлением заметил, что Майя при этих словах смутилась и покраснела. Не понимая, в чем дело, он вопросительно посмотрел на жену, но та, пряча улыбку, переставляла безделушки на туалетном столике.
— О каком рыцаре ты говоришь?
— Перестань, Майка, притворяться. А лейтенант? Я все знаю.
— Лейтенант? — Майя еще не успела оправиться от смущения. — Он действительно навещал меня. Так это ж были визиты простой вежливости. Ничего необычного нет в том, что человек, спасший жизнь другому, интересуется его здоровьем. И потом приходил он всего два раза, а не ежедневно…
— Постой, постой! — перебила ее Ольга. — Ваша старшая сестра Клара Ивановна передавала от меня приветы? Ну вот она-то и рассказывала о нем. Я столько наслушалась, что не терпится взглянуть. Говорят, красавец, древнерусский богатырь.
Молча сидевшая Майя растерянно слушала подругу, А Ольга затеяла этот разговор неспроста.
После пробного полета, когда Степанковский узнал обо всем, он замкнулся и ни с кем не разговаривал на эту тему. За все дни болезни Майи Степанковский только раз навестил ее вместе с Надей. То ли впечатление от происшедших событий, то ли чувство вины перед Майей сковывало его, но он просидел всего десять минут и ушел. У Майи это посещение оставило горькое чувство. Ольга от души желала счастья подруге. Почем знать, может, этот влюбленный лейтенант и есть ее настоящее счастье.
Майя вспомнила встречи с Костричкиным в больнице. Быть может, Ольга и права. В голосе, в глазах Костричкина было столько теплоты, застенчивой нежности. Тогда ей казалось, что это проявление обычного сочувствия. Лишь сейчас она поняла, что глаза лейтенанта говорили о более глубоком чувстве. От этого стало вдруг очень хорошо на душе. Но мысль о Степанковском сразу погасила радость.
— Тебе, Ольга, все бы только подтрунивать. А мне вовсе не до шуток, — с грустью проговорила Майя. — И вообще, оставим этот разговор. Человек, наверно, давно и думать забыл о тех двух встречах.
— А я тебе говорю, — упрямо возразила Ольга, — что влюблен по уши. В первый день, когда тебя привезли, он как пришел утром так и не уходил до следующего утра. Можно было подумать, что тебе бог весть какая опасность грозила…
— А я и в самом деле была близка к смерти… Дело прошлое, можно не скрывать. Ведь пуля содержа па яд. Цели бы полковник Решетов вовремя не предупредил врачей, меня бы давно в живых не было…
Майя вдруг испуганно ахнула, глядя широко открытыми глазами на Веру Андреевну. Та смертельно побледнела и вся сгорбилась, точно придавленная непосильной ношей.
— Боже, какая же я дура! — воскликнула Майя и бросилась к Вере Андреевне. — Простите, дорогая, мне так больно видеть ваши страдания… Ведь нет у меня никого роднее вас. И вот я… — Майя так расстроилась из-за своей опрометчивости, что слезы готовы были брызнуть из ее глаз.
Вера Андреевна, как всегда позабыв о себе, принялась успокаивать девушку:
— Ну, полно, дитя мое, что поделаешь, — материнство не всегда только счастье. Иногда — это тяжкий крест. Я могу нести его лишь потому, что есть такие дети, как Владимир, Ольга, ты… Вот мне уж и полегчало.
Она ласково обняла Майю и увела к себе.
После выхода из больницы Майя часто бывала у Веры Андреевны и всякий раз замечала, что в комнате, по-прежнему сверкавшей чистотой, чего-то не хватало. Не было уюта, которому так радовалась Майя. Теперь же здесь вновь царила прежняя атмосфера душевного тепла. Она догадалась, что это вызвано возвращением Владимира Петровича.
— Как у вас хорошо, — тихо сказала Майя и поцеловала Веру Андреевну. — Давайте забудем, как дурной сон, все, что было…
— О нет, девочка моя, такое не забывается! — не дала ей закончить Вера Андреевна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111