«Бенони» исчез у них за кормой в снежной мгле, но ветер еще долго доносил до шлюпки слова торопливой команды на чужом, непонятном им языке.Шлюпка все дальше и дальше уходила от корабля в направлении мыса Крутого. Боцман торопил гребцов, словно хотел уйти от погони.Аввакумов достал из-под банки большой кожаный ранец с рацией и передал в эфир:— Я Торос один!.. Я Торос один!..Сделав крутой разворот, шлюпка встала носом против волны. Напряженно вслушиваясь, они старались услышать сквозь вой и свист ветра, что делается на «Бенони».— Неужели ошибка в расчете? — тихо сказал Ясачный.— Нет никакой ошибки. Вот увидите, мичман, они спустят на воду шлюпку, — отозвался капитан. — Другой такой возможности надо ждать годами. Лаусон неглуп и отлично это понимает.— Я Торос один!.. Я Торос один!.. — передал Аввакумов и переключил рацию на прием.Было слышно, как, взревев, двигатели «Бенони» перешли на рабочий ритм и затихли — мотобот ушел в северо-западном направлении.Почти одновременно Аввакумов принял ответные позывные. Напряженно вслушиваясь, он прижал к ушам телефоны и доложил:— Товарищ капитан, радиограмма: «Я Торос два. Обнаружил промысловый косяк рыбы северо-восточнее восемь кабельтовых. Примите меры».— На шлюпке — соблюдать тишину! — приказал Клебанов.Нагорный понял, что на «Вьюге» с помощью радиолокатора обнаружили спущенную с «Бенони» шлюпку.«А что, если на мотоботе так же ведут наблюдение за шлюпкой?» — подумал Андрей.Была и другая опасность, Нагорный о ней не подумал, но капитан и мичман с растущей тревогой вглядывались в снежную мглу. Заряд мог неожиданно кончиться, и тогда они очутились бы нос к носу со шлюпкой «Бенони»— Товарищ капитан, — доложил Аввакумов, — радиограмма: «Косяк следует юго-западном направлении. Переходите прием. Торос три».По команде капитана шлюпка развернулась в юго-западном направлении. Нагорный и Хабарнов навалились на весла.Когда ветер стих и спала волна, Андрей оглянулся и узнал отвесные склоны мыса Крутого. Шлюпка вошла в затяг.Аввакумов передал в эфир позывные.Клебанов с трудом перебрался на корму шлюпки, сел на банку рядом с Аввакумо-вым, лицом к Ясачному и разложил на коленях карту залива.— Как думаете, боцман, — спросил он, — куда может направиться шлюпка «Бенони»?— От губы Чаны до губы Угор на пять миль тянутся лишенные растительности отвесные гранитные скалы, — как бы мысля вслух, ответил Ясачный. — При таком резком северо-восточном ветре берега не ласковые. От губы Угор до Гудим-губы дело обстоит не лучше. Да и вряд ли они пойдут в Гудим-губу — ворота порта Георгий, место людное. Скорее всего, они держат на створы губы Угор. Думаю, их шлюпка пройдет западным или восточным проливом. — Боцман водил по карте пальцем. — Длина Угор-гу-бы миль шесть, вершина отлогая, поросшая густым кустарником, — хорошее место для высадки…— Словом, задача со многими неизвестными, — в раздумье сказал Клебанов и, помолчав, спросил: — Торос три молчит?Аввакумов так напряженно вслушивался в эфир, что Клебанову пришлось свой вопрос повторить дважды.— Торос три молчит, но позывные принял, — ответил радист и снова ладонями обеих рук прижал телефоны к ушам.Наступила пауза, долгая и томительная.Укрытые от ветра высокими скалами мыса, покачиваемые малой волной, они напряженно вслушивались в окружавшую их тишину. Вспенив воду, мелькнул и скрылся косой плавник зубатой косатки. Оттаяв и увлекая за собой комья снега, покатился с вершины мыса большой, отполированный ветром камень и шумно плюхнулся в море. Взлетели испуганные глупыши, крича, пронеслись над заливом и снова сели на скалы. Снег шел не переставая.Аввакумов предупреждающе поднял руку и, выхватив карандаш, склонился над блокнотом. Клебанов повернулся на сиденье, читая через плечо радиста радиограмму с берегового поста наблюдения:— «Западным проливом косяк прошел квадрат „Д-15“.— Ваши предположения, боцман, оправдались, — сказал Клебанов, отчеркнув карандашом створы Угор-губы.Шлюпка развернулась, вышла из укрытия и пошла в юго-восточном направлении.Резкий ветер бил по левому борту, швырял в лицо клочья морской пены и жесткий колючий снег. Руки немели. В паре с Хабарновым грести было нелегко. Тихон и родился-то на карбасе, с малых лет рос на море. Когда впервые взял он в руки перо, то уже в совершенстве, как истый помор, владел кормовым веслом. Еще с трудом познавал он законы начальной арифметики, но уже знал законы моря, все банки и отмели, бухты и опасные камни от Мезенского залива до Канина Носа.Нагорный потерял счет времени, когда, услышав грохот волн, повернулся, рассчитывая увидеть берег. Но впереди была, все та же снежная мгла.Грохот прибоя нарастал с каждой минутой.Очертания скал показались из мглы неожиданно и неотвратимо.Боцман отдал команду, и гребцы с особенной яростью налегли на весла.Шлюпка шла прямо на отвесные скалы.Волны взлетали от подножия валунов к вершине, разбивались и падали белой, кипящей пеной.В последнее мгновение, когда до бурунов оставалось не больше десятка метров, гонимая ударами весел, силой течения и ветра, шлюпка ворвалась в пролив меж скал…— Табань левым! — крикнул Ясачный, и, огибая скалы, шлюпку понесло боком по бурлящему виру. — Табань правым!И, уже огибая камни, они выходили на стрежень.Здесь было тише. Большая волна разбивалась у горла залива. Покачиваемые малой волной, они шли по самому стрежню меж скалистых угоров.Отдыхая, гребцы сушили весла.Снег редел. На востоке появилась пока еще узкая полоска чистого неба. Солнце клонилось к западу.Ясачный дал команду, и гребцы навалились на весла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41