Вот несколько вариантов: Ойли Горе Лукойе, Шампунчик, два брата, Простомеля и Пустомеля, или вот, вот куда мы отправимся в первую очередь – моя давняя знакомая Алладина АйБаба. Согласны?– Согласны!– Что ж, в путь.Дети взялись за руки и крепко обхватили меня со всех сторон – никому потеряться не хотелось. Вот тут-то я и поняла, что мои малыши меня действительно любят. Я скомандовала, и, прочитав заклинания, мы устремились к новым приключениям. АЛЛАДИНА АЙБАБА Для меня все невозможное возможно. Я всеведуща, всесильна, чрезвычайно высокого мнения о себе и, что главное, распространяюсь в замечательной самодвижущейся упаковке. Можешь сама рассудить, что из этого соответствует истине. Д. Адамс Когда рассеялся дым и стихли восклицания: восхищения Трататуна, ругательства Ясны и комментарии Ловда, включающие и то, и другое, – мы смогли осмотреться, где же мы оказались.Вокруг были стены, украшенные всевозможными видами оружия и дорогими коврами. Ковров не было только на потолке, но их с лихвой заменяла прекрасная роспись, изображавшая самые интересные сюжеты из священных писаний местных жителей, как-то – поглощение обеда, поглощение ужина, поглощение завтрака и послеобеденный сои. Под ногами, помимо ковра, тут и там валялись павлиньи перья, кисточки для рисования, карандаши, квитанции за оплату арендуемого помещения, разорванные в клочья письма и прочая экзотика. Всю восточную стену занимал гигантский мольберт, хотя это сложно было назвать мольбертом, так как мольбертом служила сама стена. Гигантское полотно было просто прибито гвоздями к стене, и на стремянке восседала сама Алладина АйБаба, что-то увлеченно рисуя на холсте.Мы внимательно присмотрелись к изображению: на картине были наброски батальной сцены «Трое за столом, не считая поросенка». Картина, по-видимому, уже двигалась к своему завершению, что придавало художнице бешеного азарта и вдохновения. Алладина бормотала себе под нос модную песенку «Где мои сто тридцать лет?», постепенно переходя на размеренный речитатив. Нас она не замечала.Я тактично кашлянула, дабы АйБаба обратила на нас внимание. Но это не помогло. Тогда мы стали кашлять по очереди и все вместе, но вдохновение было настолько сильным, что на нас у Алладины уже просто не хватало концентрации.– Алладина! – крикнула я что есть мочи.Художница, не оборачиваясь, рявкнула в ответ:– Пошел вон! Сколько можно? Евнух несчастный! Проваливай на все… на все… Короче, выход там же, где и вход. Иди отсюда!Мы раскрыли рты от недоумения и непроизвольно в один голос воскликнули:– НИ ФИГА СЕБЕ!!!И вот тут-то АйБаба стала медленно оборачиваться. Пока она это совершала, лицо ее претерпевало ряд поразительных метаморфоз, начиная от жуткого гнева, способного испепелить, до умиления, способного сделать то же самое, но от любви.– Не может быть! Акупунктуре своей не верю! Йо! Какими кармами?! Это правда ты?– Как ни печально, но это я.– Почему печально? Ведь это же такое счастье!– Правда? Ты рада?– Ну конечно! А что?– Но ведь твое приглашение пришло мне еще два года назад.– Разве это имеет значение?! Главное, что оно дошло к тебе, а ты ко мне!– Ох, Алладина, ты все такая же веселая!– Да уж, веселая. А это кто с тобой?– Знакомься, это мои ученики: Ясна, Трататун, Ловд.– Очень приятно, – по очереди ответили мои ученики.– Взаимно. Йо, а ты давно… ох, что я спрашиваю, конечно, давно, я за своей работой уже ничего не замечаю. Последний будильник, который попадался мне на глаза, я разбила уже… дай памяти… пять лет назад.– Разбила? Почему?– Понимаешь, тикают они, будильники эти. Знаешь как: тик-так, тик-так.– Ну?– Вот тебе и ну! Я изучила язык часов, потратила на них все свои лучшие годы! И что ты думаешь? Знаешь, как переводится с часового языка на человеческий «тик-так»?– Как?– «Не успеешь, не успеешь»!– Во дела!– Ладно, что-то я совсем теряю гостеприимство. Вы, наверно, с дороги есть хотите?– Э-э…– Очень! – не растерялся Трататун. КУШАТЬ СЪЕДЕНО! Поэтому дайте своему ребенку передохнуть, идет?Цитата из «Практических советов родителям в страдающей фрактальным психозом Вселенной». Д. Адамс Мы сидели за огромным подносом, расположившись на полу, и с наслаждением ели фрукты. Пока дети молча поедали дары природы, мы с АйБабой обменивались последними новостями.– Йо, ты слышала, что на последнем слете ведьм был объявлен новый профсоюзный устав?– Нет, я на собрания не летаю. А что за устав?– Это не устав, это смертный приговор! Там говорится, что тех, кто не уплатил членских взносов на восстановление Лысой горы, больше на шабаш пускать не будут. Мол, сколько можно, гора превращается в холм, а ведьмам хоть бы что!– Вот это да! Можно подумать, они вообще ее собираются восстанавливать! Кстати, до меня дошли слухи, что Золушка опять замуж вышла.– Да, как ни странно, но вышла.– И за кого?– За… Йо, кажется, твои малыши собираются тихо слинять из-за стола.Я оглянулась – так и есть, остановленные словами АйБабы детки замерли у выхода из комнаты.– И куда это вы намылились, мои хорошие?– В туалет! – быстро среагировал Ловд.– Не ври!– Если хочешь, давай мы останемся, и минут через пять ты сама убедишься, что мы хотели именно туда.– Находчивые у тебя малыши, – похвалила злодеев Алладина. – Отпусти их, что им наши бабские разговоры слушать. У них кровь молодая, по жилкам бежит, как весенние ручейки, – пусть побегают. Только смотрите, куда попало не лезьте.– Хорошо, мы будем осторожными, как мотылек у свечки.Дети выбежали из комнаты, а я, повернувшись к АйБабе, продолжила беседу:– Послушай, Алладина, как так получилось, что ты занялась живописью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79