Это когда он отказался учиться играть на скрипке, но я потом убедила Яната, что это крайне необходимо для маленького интеллигентного мальчика.– А чем он еще занимался, кроме… игры на скрипке?– О, мой мальчик еще учился играть на фортепиано, учил несколько языков, ходил на уроки правильной речи, в кружок юного математика, в студию банных танцев, в коллектив любителей классической живописи, в школу гармоничного развития, ну и, конечно же, на дополнительные уроки по всеимперской литературе и по выходным занимался с репетиторами по магии.– И что, это все ему нравилось?– Нравилось? Не знаю, наверно. Мы как-то об этом с ним не говорили, вы же видите, его день занят до предела, времени на разговоры, не касающиеся учебы, у нас не было.– А когда же он практикуется в магии?– В свободное от всего остального время.– Простите, – вмешалась в разговор Ясна, – а друзья у Яната есть?– Друзья? Нет, я категорически против друзей, они отвлекают ребенка от процесса его гармоничного развития.– А Янат после себя не оставил никакой записки?– Оставил.– ОСТАВИЛ???– Да, оставил.– Что же вы раньше не сказали?!– Вы не спрашивали. Разве это важно?– Конечно!!! Что было в записке?– Да вот она.Мадам Мене достала из внутреннего кармана своей ежиковой шубы сложенный втрое листок бумаги и протянула мне:– Читайте.Я развернула листок и прочла написанное красивым и уже совершенно недетским почерком:
Дорогая мама, не скучай.
– Да, не густо.– А вот, кстати, и братство! – воскликнула мадам Менс и ускорила шаг.На горизонте показался лес. Между деревьев размещались десятка два палаток, они располагались кругом, в центре которого горел костер. До нашего слуха донеслась песня вперемешку со смешком.Ну вот, мы на месте. Главное – сдержать мадам Менс от террористической манеры ведения переговоров. ПЛАМЯ КОСТРА, СТРАСТЬ И ПРОЧИЕ СТРАСТИ А ночью жгли костры и плакали особенно жалобно. И. Ильф, Е. Петров Мы подошли ближе к сидевшим у костра. Заслышав наши шаги, Лесные Кролики настороженно притихли – перестали петь и смеяться. Они выжидательно смотрели на незваных гостей, то есть на нас.– Добрый вечер, мадам Менс, – поздоровался один из сидевших у костра.На фоне остальных ребят, возраст которых колебался в рамках от девяти лет до двадцати, он выглядел постарше. Было ему не намного больше, но чувствовалась в нем какая-то неугасимая взрослость, когда ты понимаешь, что ничего уже никогда не поймешь, а жить все-таки надо.Был он одет в какую-то поношенную курточку и до неприличия затертые штаны. Волосы тонкими прядями ниспадали на колени и были в трех местах перевязаны цветными ленточками. Небольшая бородка его от нечастого мытья была закручена поросенковым хвостиком.– А, это ты, Трун, – поздоровалась Менс с мальчишкой. Очевидно, они уже имели счастье быть представленными друг другу.– А кто это с вами? – спросил другой мальчик, примерно такого же возраста, уровня интеллекта и фасона одежды, как Трун. Единственное, что отличало его, так это отсутствие бородки и длинных волос, которые вполне компенсировались идеально выбритым черепом, татуировкой на левом ухе и серьгой в правой ноздре.– Это, милый мой Блюм, волшебницы! – ответила, словно пригвоздила, мадам Менс.Следует отметить, что Менс до сего момента вела себя в общем-то вежливо, если не считать отсутствия мягкости в голосе. Со стороны же молодого поколения наблюдалась неподдельная заинтересованность мной и Ясной.– Присаживайтесь, – пригласил нас к костру Трун, и ребята раздвинули свой тесный круг.– Угощайтесь! – проговорил Блюм и протянул нам два жареных лопуха.Да, вот, значит, как выглядят эти два мальчика, которые ввели общественность Верхних Пенок в такую панику.– Я не поужинать пришла сюда, а поговорить! – выкрикнула Менс, отказавшись присесть на предоставленное для нее место.– О чем?– Где мой сын?! Отвечай, а не то…– Но мы же уже говорили, что не знаем, куда он подевался. Мы же не няньки ему!– Если ты сейчас не признаешься, где мой сыночек, то они, – Менс указала в нашу сторону, – превратят тебя в скунса!Кто-то из девочек взвизгнул, а из мальчиков – хихикнул.– Подождите, – прервала я праведный гнев мадам Менс. – Не стоит начинать беседу с угроз. Давайте поговорим более дружелюбно.– Давайте! – тут же согласился Блюм, кося левым глазом на Ясну.– Нет! – снова закричала мадам Менс. – Мне не о чем говорить с этими отбросами Верхних Пенок! Пусть признаются, а то я и без колдовства сооружу им шишки между глаз!Я поняла, что без рукоприкладства и кровопролития мадам Менс при любом исходе разговора не уйдет. Поэтому ничего не оставалось, как превратить ее в мотылька, что я, признаться, с великим удовольствием и сделала. Мотылек недоуменно помахал крыльями, но тут же от мороза впал в спячку. Я аккуратно положила его к себе в карман тулупа и посмотрела на обомлевшую от неожиданности и чуда публику. Ребята сидели, разинув рты, глаза и уши.В это время Ясна, увидев книгу у одного из мальчиков, сидевшего напротив нас, подошла к нему:– А что ты читаешь так увлеченно?Мальчик застенчиво улыбнулся и протянул ей книгу.– О! Элифейс Реви «Учение виртуальной магии»! Ты интересуешься чародейством? – спросила малышка, отдавая пацаненку книгу.– Да. Мне ее подарил Янат.– Янат? – удивилась я и тоже подошла к мальчугану.Был он в не по росту большой шерстяной курточке, доходившей ему до щиколоток, и в не по росту больших меховых штанах, перевязанных цветными ленточками, коими обычно оборачивают подарки на Рождество. На вид ему было лет десять.– Тебя как зовут, постреленок?– Ловд.– Меня зовут Йо.– А меня Ясна.– Очень приятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79