Он предпочел бы не вмешиваться, но не мог. Честь рода, Аред ее побери. Леар усмехнулся: в данном случае это и произошло. И без разницы, что он своего кузена ни разу в жизни не видел – герцог Суэрсена не может допустить, чтобы его родственника сожгли на площади, даже если тот и в самом деле проносил в жертву Ареду нерожденных младенцев, вырезанных из материнского чрева. Или чем там нынче принято Проклятого задабривать? Хранитель откашлялся:– Какие доказательства предоставили отцы-дознаватели?– Никаких, – удовлетворенно ответил Ир. Он знал, что Хранителю придется поддержать магов, позабыв о старой вражде. Воистину герцогам Суэрсена не везет с родственниками!Снова возмутился жрец:– Слуги Хейнара борются со скверной тысячи лет! Если они утверждают, что преступник служил Ареду, значит, так оно и есть.Леар вежливо уточнил:– Если мне не изменяет память, – а все знали, что память Хранителей не подводит, – основным доказательством вины подсудимого отцы-дознаватели во все времена считали чистосердечное признание.– Он во всем признается.– Не сомневаюсь. Учитывая методы слуг Хейнара, во всем признается даже каменная статуя. Ваше величество, человек, которого они хотят судить, тяжело болен. Он не в себе и не может отвечать за свои преступления.Саломэ кивнула – она была бы рада помиловать несчастного. От одной мысли, что живого человека сожгут на потеху толпе, будь он хоть трижды виновен, ей становилось не по себе. Но последнее время жрецам и так слишком часто отказывали в просьбах.Еще при прошлой наместнице белые ведьмы получили право исполнять обряды Эарнира, а не так давно Высокий Совет запретил строительство новых храмов в столице, справедливо заметив, что в Суреме их и так достаточно, а в провинциях – не хватает. Малая уступка поможет загладить большие потери. Но как можно нанести такой удар Леару, едва оправившемуся от раны? Хранитель выглядел больным, хотя и утверждал, что совершенно здоров.Внезапно заговорил министр Чанг:– Ваше величество, пусть орден Дейкар возьмет этого молодого человека на излечение. Если они исцелят его, он перестанет быть опасен и сможет искупить свою вину. Если же они не смогут вернуть ему способность мыслить, отцы-дознаватели исполнят свой долг. Назначьте разумный срок, по истечении которого дело будет пересмотрено, скажем, год.Саломэ с облегчением выдохнула: министр, как всегда, пришел на помощь. Ордену Дейкар безумец ни к чему, они охотно отдадут юношу правосудию, если не смогут вылечить. А через год все позабудется, она сумеет помиловать несчастного своей властью, настояв, к примеру, на пожизненном заключении под охраной жрецов Хейнара.– Решено. Мэлин Эльотоно передается на один год на поруки ордену Дейкар. Через год мы рассмотрим это дело еще раз.Жрец кивнул, сухо поджав губы:– Ваше величество проявляет милосердие даже в справедливости.Саломэ с облегчением улыбнулась, она не надеялась, что жрецы так легко сдадутся. Тем неожиданнее оказался следующий ход:– Ваше величество, отцы-дознаватели просят вашего позволения арестовать Вэрда Старниса по результатам расследования этого дела. Обвинение в пособничестве слугам Ареда.Саломэ растеряно оглянулась на министра. Чанг хищно подался вперед:– Прошу прощения, но это уже относится к моему ведомству.– Ни в коем случае. Пособничество слугам Ареда приравнивается к служению Ареду по кодексу Саломэ Святой и находится в ведении дознавателей Хейнара.– Арест графа приграничной провинции определенно скажется на государственном спокойствии, так что это находится в моем ведении.– Позвольте вам напомнить, что Вэрд Старнис – не граф, и по закону его можно арестовать и без позволения ее величества. Но, учитывая сложившуюся ситуацию, жреческий совет счел нужным согласовать арест с ее величеством. Имеются неопровержимые доказательства пособничества. Обвиняемый Мэлин признался, что их опекун спрятал своих подопечных, сознательно обманув дознавателей.– Мы только что согласились, что упомянутый Мэлин – не в себе и нуждается в лечении. Вы собираетесь арестовать Старниса на основании слов безумца?– Нет причин сомневаться в его словах. Но мы проведем дополнительное расследование после ареста.Саломэ устала от бесконечных споров. Если жрецам нужен Старнис – пусть забирают. В конце концов, если человек в здравом уме и твердой памяти нарушает закон, он должен за это ответить. Особенно если у него нет родственников в Высоком Совете. И, не обращая внимания на возражения министра, она подписала протянутую бумагу.
***
Министр Чанг не считал нужным скрывать недовольство – под его взглядом наместница чувствовала себя маленькой девочкой, разлившей чернила на важные отцовские бумаги. Но к неловкости примешивалось раздражение: она наместница, а не глупое дитя, пора бы господину министру уяснить, кто правит империей. Собственная безропотность последнее время начала утомлять Саломэ. Но она не находила повода придраться к Чангу, не скажешь ведь: «Господин министр, мне не нравится, как вы на меня смотрите!» Приходилось терпеть.Министр протянул наместнице небольшой портрет в овальной рамке. С портрета на нее смотрела серьезная молодая девушка. Саломэ поднесла изображение поближе: тонкие упрямые губы, прямой нос с большими ноздрями, густые брови, сросшиеся на переносице, и огромные, прозрачно-голубые глаза.Модное платье с кокетливыми оборочками плохо сочеталось с ее сосредоточенным взглядом. Художнику следовало бы меньше внимания уделить кружевам, и больше – выражению лица. Подобные портреты обычно отсылали женихам, а девушке с таким взглядом скорее подойдет обитель, чем замужество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141