Солдат решительно настроился как можно быстрее покинуть дом Цезаря.— Я опять о тех карликах, — начал Солдат по дороге назад. — Уверен, они не хотели охотиться на ваших зайцев. Буду вам очень признателен, если вы сделаете мне одно одолжение. Пусть этот заяц будет вашим свадебным подарком, хорошо? Не надо их наказывать. А для вас это такой пустяк!Цезарь натянул поводья своего коня.— Вы сказали, будто поверили карликам, что это был кролик.— Да, поверил, но вы, похоже, им не поверили.— Берегитесь, сэр, — тихо произнес Цезарь, и в его голосе прозвучала угроза. — Я не допущу, чтобы мне читали нравоучения.— Что вы, я только попросил вас о маленьком одолжении.— Вы и так злоупотребляете моим гостеприимством. Еще немного, и вы попросите позволения переспать с моей женой.Солдат с шумом втянул воздух.— Нет, не попрошу.— Точно не попросите? — высокомерно спросил алхимик. — Это мы еще посмотрим. А сейчас мы подъезжаем к дому. Возьмите мою лошадь. А я еще немного побуду здесь, на свежем воздухе.С этими словами Цезарь спешился и отдал Солдату поводья своего коня. Затем, прихватив оленьи рога, он отошел назад и остановился под старым кряжистым дубом. Солдат, оглянувшись, пустил своего коня шагом, ведя на поводу лошадь хозяина. Доехав до конюшни, он передал карлику лошадей, а сам осторожно прошел в дом и поднялся по лестнице.Проходя мимо окна, Солдат не удержался и выглянул на улицу.На освещенном лунным светом заснеженном лугу он увидел невероятное зрелище. Там был мужчина. По крайней мере вначале это был мужчина. Но прямо на глазах у Солдата на голове у этого человека выросли ветвистые рога, и он превратился в оленя-самца. И еще там была женщина. По крайней мере вначале это была женщина, бегавшая по двору. Но на глазах у Солдата женщина превратилась в олениху. Самец погнался за самкой, громко стуча копытами по твердой, мерзлой земле. Когда он настиг ее где-то в заснеженной дали, свершился акт неистового спаривания. Сильный аромат мускуса донесся до самого дома, до окна, приторный, удушливый, наполнивший мысли Солдата призрачными образами тел, сплетенных в порыве страсти.От Солдата не укрылось, что на шее оленихи был бархатный ошейник.В сильном возбуждении он лег спать, надеясь, что ему будет сниться его возлюбленная Лайана. Хотя перед этим Солдат крепко запер дверь, его не оставляло беспокойство, насколько надежны запоры.Солдат проснулся среди ночи, услышав крик совы. У него на груди сидела обнаженная Крессида. В руках у нее были оленьи рога. Солдат попытался было усесться в кровати, но Крессида приложила рога к его вискам. Концы рогов накрепко приросли к голове.— Ааайййй! — воскликнул Солдат. — Что ты наделала!Оттолкнув от себя смутно белеющее в полумраке женское тело, он схватился за рога, пытаясь сорвать их с головы.Они даже не шевелились, словно успели врасти в череп.Крессида рассмеялась.Солдат разглядел у нее на шее бархатную повязку с серебряной табличкой, на которой было написано: «Не смей трогать меня… »Он пробовал сопротивляться.Бесполезно. От рогов по всему его телу разлилась какая-то странная смесь необычных чувств. Казалось, он одурманен пьянящим зельем и в то же время очень остро ощущает все окружающее. Его рассудок словно ускользнул от него, уступив место первобытной способности заглядывать в самую суть диких существ. Рот Солдата наполнился вкусом грибов, древесной коры, мха и многих других лесных и луговых растений. В висках гулко стучала кровь, чувства обострились, он был на грани безотчетного ужаса, в то же время оставаясь внешне спокойным. Кровь понеслась по жилам, оживляя мышцы ног, рук, плеч, живота, наполняя до предела пах, готовый вот-вот лопнуть. Внутри вскипела неукротимая похоть.— Да! — воскликнул Солдат, подаваясь к женщине. — Да! Сейчас!Порыв сладострастия захлестнул все тело. Он не мог больше сдерживаться. Его заворожило первобытное желание, требующее немедленного удовлетворения. Солдат набросился на Крессиду, глубоко погружаясь в ее податливое чрево. Она распаляла его безумную страсть заверениями, что он своим ключом отпирает ее душу. Солдат чувствовал, что теряет самообладание, отдаваясь этой прекрасной молодой женщине. Она окружала, обволакивала, поглощала его. Его глаза горели вожделением, руки жадно ощупывали каждую выпуклость, каждую впадину ее тела. Солдат погружался все глубже и глубже, не заботясь о том, что теряет, настроенный только на то, чтобы утолить свою жуткую бездонную жажду. Наконец он разрядил свое напряжение, и в этот миг Крессида разорвала ночную тишину пронзительным криком, от которого содрогнулись в сырых могилах покойники.Мгновение они молча лежали в постели, щедро орошенной их потом, сплетенные воедино.— Ну наконец-то, — удовлетворенно произнесла Крессида.Внезапно дом огласился ревом, в котором Солдат узнал вопль ярости и гнева. Муж Крессиды, хозяин дома, услышал крик наслаждения и догадался, что он означает. На лестнице раздался топот ног, и Солдат понял, что идет его смерть. С рогами на голове он выскочил из кровати, выпрыгнул в открытое окно и, упав с высоты нескольких футов в глубокий снег, побежал что есть сил, обезумев от страха, голый, в ночную темень. А по пятам за ним несся оглушительный рев.Отбежав далеко в поле, Солдат оглянулся и увидел Цезаря, скачущего следом. Значит, снова будет охота, только теперь добычей стал он сам. Черный арбалет в руках Цезаря красноречиво говорил о намерениях хозяина дома. Солдат судорожно глотнул ртом воздух. Хотя он не полностью превратился в оленя — на самом деле лишь ветвистые рога отождествляли его с благородным животным, — его мышцы наполнились силой молодого самца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106