— Они ищут тебя.
В следующую секунду из-за угла показались солдаты. Вооруженный эскорт. За ними на плечах шести обливающихся потом рабов проплыли, покачиваясь, носилки. Занавески были отдернуты.
Внутри сидел мальчик. Маленький, с гладким сытым лицом. На нем был роскошный красный халат с золотым шитьем — как в нем, должно быть, жарко в такой зной подумал Сетис, но мальчика это, казалось, ничуть не тревожило. Он возлежал на шелковых подушках и что-то пил из кубка. Рядом сидела женщина с лицом, скрытым под вуалью, и другая — помоложе, темноволосая.
Мальчик встретился взглядом с Сетисом и привстал.
— Стойте! — крикнул он.
— О боже, — простонал Орфет.
Рабы остановились.
— Опустите носилки. — Тонкий голос мальчика звучал повелительно, но, прежде чем рабы успели повиноваться, к нему подскочил капитан стражи.
— Господин, тебе нельзя...
— Не указывай мне, что можно, а чего нельзя. Кто здесь Архон — я или ты?! Я хочу подать милостыню этим нищим.
— Это опасно, господин. Вдруг они больны...
Мальчик насупился. Женщина в вуали — должно быть, его мать — встревоженно сказала:
— Вели слугам продолжать путь.
— Нет. — Мальчишка выглянул из паланкина. — Эй, ты. Подойди сюда! Если я Архон, то ничем не заражусь, правда?
Сетис не мог сдвинуться с места. Орфет застонал. На этот раз они влипли по-настоящему. Из-за угла во главе отряда всадников выехал генерал Аргелин.
Музыкант напрягся, изготовившись к прыжку. Сетиса парализовало от страха.
— He делай глупостей, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — Сиди спокойно!
— Что происходит? — Голос Аргелина звучал устало, он изнемогал от жары. — Тео, сейчас же сядь обратно в носилки.
— Дядя, я хочу подать этим людям монетку.
— Тогда брось ее и езжай дальше. Они больны. — Он сверкнул глазами на носильщиков. — ЖИВО! Пока Претендент не заразился! Шкуры спущу!
Сетис услышал чьи-то шаги. Он поднял глаза и увидел Алексоса: тот вскочил, подошел к носилкам и со странной улыбкой на устах посмотрел снизу вверх на мальчика.
— Ты и правда Архон? — спросил он.
Мальчик взял у матери монетку и бросил ее, гордясь собой.
— Да. Купи себе воды.
Серебряная монетка звякнула о мостовую и покатилась к ногам Орфета. Пальцы толстяка схватили ее.
На миг Сетис испугался, что Орфет швырнет ее обратно, потом оба застыли от ужаса, услышав, как Алексос произнес:
— Быть Богом очень больно. Ты это знаешь? Люди будут считать, что тебе ведомы ответы на все вопросы. Будут ждать, что ты принесешь дождь. Серебряные капельки. Ты можешь заставить их падать с неба, как эту монетку?
Мальчик глядел на него удивленно, с легким испугом Сетис неловко поднялся на ноги, подковылял поближе, но тут мальчик завопил: «Дядя!», и в следующее мгновение Аргелин ударом хлыста сбил Алексоса с ног. Тот отлетел к Сетису, и оба упали, корчась от боли.
— Продолжайте путь, — рявкнул генерал.
Носилки, качаясь и дергаясь, медленно поплыли дальше.
Генерал подозвал одного из стражников.
— Вышвырни этих оборванцев из Порта! Через Пустынные ворота.
— Так точно, господин. А ну, вставайте!
У Алексоса носом пошла кровь. Он коснулся красной струйки и испуганно посмотрел на перепачканный палец. Орфет выругался сквозь зубы:
— За это он поплатится жизнью...
— Заткнись. — Поднявшись на ноги, Сетис посмотрел на стражника. Тот был молод и сейчас, после ухода генерала, заметно нервничал. Копье у него было парадное; он выставил его, ткнул Сетиса в грудь и заявил:
— Не вздумайте подойти ближе, псы паршивые. А ну, шагайте. Вперед!
Этот было подарком судьбы. Никто больше на них не смотрел, никто не пытался заговорить. Тройку хромающих, избитых, безмолвных нищих провели под конвоем прямо к Пустынным воротам и вышвырнули на дорогу.
— И не вздумайте возвращаться, — пригрозил напоследок стражник и велел задвинуть засов.
Снаружи было еще жарче. Над пустыней колыхалось знойное марево, в жухлой траве стрекотали тысячи цикад. Сетис отхлебнул драгоценной воды, Орфет отпил большой глоток и передал флягу Алексосу.
— Выпей, Архон. Скоро мы доставим тебя в безопасное место.
На дороге к Мосту не было ни путников, ни паломников. Они долго брели, еле передвигая ноги, а когда, наконец, добрались до берега моря, то, мечтая хотя бы о клочке тени, рухнули в колючие кусты дрока у обочины. Последними каплями воды Орфет промыл длинную ссадину на лице у мальчика.
— Напрасно ты заговорил с ними, дружок — проворчал он.
— Орфет, я должен был с ним поговорить. Для него это — всего лишь игра. Он играет в Бога.
— Недолго ему осталось играть.
— Такие игры никогда не кончаются. В душе он будет играть вечно.
— Как скажешь, Архон. А сейчас полежи и отдохни, ладно? Мы о тебе позаботимся. Теперь ты со мной.
Алексос слабо улыбнулся.
— Я рад, что ты пришел за мной, Орфет. И ты, Сетис.
Сетис пожал плечами.
— Когда станешь Архоном, тогда и сочтемся.
Мальчик кивнул и лег, закрыв глаза. Потом очень тихо, так, чтобы не услышал Орфет, прошептал:
— Рядом шакал. Я его чувствую...
Сетис оторопело уставился на него. Потом встал и медленно осмотрелся. До самых стен Порта тянулась голая, поросшая кустарником пустошь. Вдалеке, через пустыню, мрачной громадой вырисовывался Город Мертвых, словно скопление тьмы в угасающем свете. Позади него, далеко на западе, солнце садилось за Лунные Горы, таинственный хребет на самом краю света вереницу зловещих зубчатых пиков, за которую еще никто не заходил. А далеко в море, в сумеречной дымке, которая, казалось, поднимается из его благоуханных садов, вырисовывались бледные очертания Острова.
— Сядь. — Орфет со вздохом прислонился к камням и размотал грязные повязки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72