Ему заломили руки, выталкивая вон, но Локо все же успел крикнуть, разбрызгивая слюну:
– Скорпо! Я вернусь! Слышишь?!! ВЕРНУСЬ!!!
– Буду ждать с нетерпением! – Чародей взял со стола бокал с вином. – Всегда к твоим услугам.
Холодное, чуть сладкое вино опрокинулось в пересохшее горло.
«Почему?.. – настойчиво билось в висок. – Почему я не смог войти в его разум? Почему?!»
Когда волшебник, а это был именно он, в этом Глэм не сомневался, увел мальчишек за собой, тайник увидел, как тут же к воротам усадьбы подъехала крытая карета.
– Это еще кто? – вслух удивился тайник. Но из кареты никто не выходил, и Глэм, вытащив неизменную фляжку, приготовился ждать до последнего.
Ждать пришлось недолго. Только-только он сделал второй глоток очень крепкого мутного белесого вина, как из ворот показались люди.
Младшего тайника тащили по снегу солдаты, во главе с… Глэм так и застыл с деревянной баклагой в руках. За упирающимся Локо, словно на плацу, вышагивал Келари – командир корпуса Красных Легионеров.
– Вот это да! – Тайник, развернувшись, побрел прочь, бормоча про себя: – Значит, мэтр Скорпо знается у нас с господином Келари. Надо сказать, сюрприз. И еще какой… Выходит, что легионер, зная того или нет, а я считаю, что зная , вмешался в дела тайной службы. Так или иначе паренька надо спасать хотя бы потому, что он весьма ценный свидетель, а завтра корпус во главе с Келари выходит в Гольлор для переправки на Острова Вепря для усмирения восстания по просьбе тамошнего Владыки. И скорей всего застрянут там на год, а может, и более… Вывод? – Глэм встал посреди улицы, тупо упершись взглядом в замерзающего нищего.
– Подайте на хлеб во имя наступающего праздника и Отца нашего Единого и других богов! – заголосил тот, протягивая обезображенную волдырями ладонь.
– Да… конечно… – Глэм протянул недопитую флягу и, только тут сообразив, что делает, отдернул руку – видели бы сейчас все это его коллеги… у многих бы сердце остановилось!
Глядя в глаза попрошайке, тайник вылил вино на мостовую, после чего кинул пустой сосуд себе под ноги.
Запахнувшись плотнее в подбитый мехом плащ, он устремился в сторону дворцовой площади.
«Надо написать докладную главному советнику – давно мы уже город от всякой падали не чистили!» – брезгливо вытирая руки о платье, заторопился он.
– Надеюсь, мой друг, теперь ты успокоился? – Каяс уселся за стол.
– Да, наверное… – Ювелир присел рядом, придвигая к себе бутыль с вином.
– Мэтр Скорпо, а откуда вы знаете этого человека?
– Келари? – Чародей налил вина полуэльфу, не обидев и себя. – Старый знакомый. Когда-то даже, можно сказать, дружили . – Последнее слово маг только что не выплюнул.
– Говорят, он недавно овдовел? – осторожно спросила Тизария.
– Да… говорят, – по-хамски цыкнув языком по зубам, выбивая застрявшую крошку, кивнул чародей. – Напиться, что ли? День какой-то… все через… – взглянув на враз покрасневшую женщину, он замолчал.
– Ень-Иро, – выпив, наполнил он стакан, – завтра мы уезжаем. Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, поэтому говорю: больше я тебя никогда не побеспокою . Клянусь. А сейчас, пожалуйста , оставьте меня одного.
Старый слуга принес одиноко сидящему Каясу еще одну бутыль и большое блюдо жареного мяса с овощами.
– Что-нибудь еще? – поклонился Поакор.
– Ответь мне, почему я не смог прочесть его мысли? – повернулся к нему маг. – Почему?
– Я не знаю, господин. Возможно, пришло время… – неуверенно начал старик.
– Уйди… – отвернулся к тарелке Скорпо. – Нет! Ты это… принеси-ка еще вина.
На выжженном поле, довольно улыбаясь, стояла Смерть. Гордо уперев руки в кости бедер, она щерилась, провожая пустыми глазницами одну за другой поднимающиеся к небесам души.
Среди стонущих тел стояла она королевой бала, приветствуя вошедших и предвкушая появление новых гостей.
А в парадной, давя друг друга, толпились люди, спеша вступить в мрачную залу под плач ангелов и торжествующе похабный вой уродцев.
Ступая по плитам ледяного пола, души брели к радушной хозяйке, и она прижимая их к себе, шепотом говорила каждому заветные слова.
На пиршественном столе в подсвечниках рдели сердца, разбрызгивая в стороны багровый свет. На серебряных блюдах, в бокалах с драгоценными каменьями жарко пылал неземной огонь.
– Угощайтесь, мои дорогие! Обретите покой! – зазывала вечная хозяйка. – Отведайте плоти ближнего…
И входящие вкушали. И запивали небесным огнем. И с каждым глотком все сильнее вспыхивали свечи… И с каждым проглоченным куском свечи тускнели…
И вот уже пьяных и сытых гостей грузят на каменные палантины, и могучие арии несут их на другое пиршество, где опоясанные кольцами черви насыщаются их телами. А красноглазые уродцы тешатся душами.
И платят собой они…
Платят…
Платят…
Платят…
А готов ли ты?
Ты готов?!!
И шепот, изливаясь из стен, врывается в грудь. Расплавленной рекой входит в душу. И разрывается грудь, выпуская бьющееся сердце, готовое занять место на праздничном столе.
Открыв глаза, Инвар сразу же сел на кровати, оглядываясь вокруг. На улице еще темно… Постель брата не тронута… Видимо, Локо так и не ложился. Или это он только задремал, а по-настоящему еще и не спал? Да нет – снаружи доносится шум просыпающегося города, а через стены – запахи кухни.
Опустив босые ноги на пол, Инвар поежился, но, кое-как переборов себя, все-таки встал и направился к чаше с водой. Наскоро умывшись, он оделся и через маленький дворик зашагал к главному дому усадьбы.
Попадающиеся навстречу слуги отводили глаза, отворачивались, словно пытаясь скрыть нечто ужасное для него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100