— Спасибо, что предупредил, — сказал он Хорсту. — А ты не знаешь, где эти люди сейчас? — Он гордился тем, что голос его звучит вроде бы совсем спокойно.— Жаль, что я тебе ещё вчера не сказал, — искренне огорчился кузнец. — Так ведь я думал, ты и сам с этими людьми встретиться захочешь. Но раз ты их опасаешься, то лучше поскорей уходи из Карвахолла! Ступай поскорее домой!— Хорошо, — кивнул Эрагон, стараясь его успокоить, — раз ты так считаешь, я сразу и пойду.— Да, я так считаю. — Хорст явно испытал некоторое облегчение. — Может быть, я преувеличиваю, да только не нравятся мне эти чужаки! И лучше бы тебе отсидеться дома, пока они отсюда не уберутся. А я постараюсь сделать так, чтобы они к вам на ферму и носа не сунули. Хотя это, наверное, тоже может у них нехорошие подозрения вызвать.Эрагон смотрел на него с благодарностью. «Жаль, что нельзя рассказать ему о Сапфире!» — думал он.— Знаешь, я, пожалуй, сейчас домой пойду, — сказал он Рорану, пожимая ему на прощание руку. — Желаю тебе счастливого пути!— Может, все-таки проводишь меня ещё немного? — спросил Роран, удивляясь его внезапному решению.Почему-то вопрос брата показался Эрагону удивительно смешным.— Да мне тут и делать-то нечего! И потом… Знаешь, не хочу я вашего ухода дожидаться.— Ну ладно, — с сомнением вздохнул Роран. — Мы, наверное, теперь несколько месяцев не увидимся.— Ничего, разлука быстро пролетит, быстрее, чем кажется, — подбодрил его Эрагон. — Береги себя и поскорей возвращайся. — Он обнял Рорана и пошёл прочь.Хорст по-прежнему стоял посреди улицы, и Эрагон, понимая, что кузнец наблюдает за ним и ждёт, когда он покинет селение, решительно зашагал по дороге, якобы направляясь на ферму. Но как только кузница скрылась из виду, он нырнул вбок, прячась за одним из последних домов, и тайком вернулся в Карвахолл.Прячась за домами, он внимательно осматривал каждый проулок, прислушивался к каждому звуку, жалея, что лук остался дома. Он крался по деревне, старательно избегая встреч с людьми, и наконец услышал то, что хотел. Голос чужака доносился из-за соседнего дома. Даже не голос, а какой-то неприятный свистящий шёпот. И хотя слух у Эрагона был отличный, ему пришлось изрядно напрячься, чтобы расслышать, что именно говорит этот человек.— Когда это произошло? — Казалось, во рту у говорившего не язык, а смазанное маслом стекло — слова с лёгким шипением, от которого у Эрагона даже мурашки по спине поползли, выкатывались из его уст, точно камешки-голыши.— Месяца три назад. — нормальным человеческим голосом ответил кто-то, и Эрагон узнал голос Слоана.«Клянусь кровью проклятых шейдов! Вот мерзавец! Зачем ему понадобилось рассказывать чужакам о… Да я его просто прикончу, попадись он мне ещё раз!»Тут заговорил кто-то третий. Этот не шипел, но голос его, звучавший хрипловато, был настолько мрачен, что в голову невольно лезли мысли о жестоких недугах, о смерти и прочих неприятных вещах, о которых лучше даже и не вспоминать:— Ты уверен? Нам бы очень не хотелось узнать, что ты ошибся. Но если все же это ошибка, то последствия её будут для тебя в высшей степени… неприятными.Эрагон прекрасно представлял себе, что могут сделать слуги Империи с тем, кто их обманул. Да кроме них никто и не стал бы запугивать человека подобным образом! Так что вряд ли он ошибается: тот, кто спрятал драконье яйцо в горах Спайна, наверняка достаточно могуществен, чтобы безнаказанно пользоваться своей властью и силой.— Да, я уверен. Тогда оно было у него. Я не лгу! У нас многие об этом камне знают. Пойдите и спросите… — Слоан был явно испуган. Он пробормотал что-то ещё, но этого Эрагон не расслышал.— Они оказались довольно… нелюбезными, — насмешливо возразил на его слова мрачный собеседник. И. помолчав, прибавил: — Впрочем, твои сведения были очень ценны для нас. Мы этого не забудем.«Господи, ещё бы!» — Эрагон поверил каждому слову этого чужака.Слоан снова что-то пробормотал, и Эрагон услышал его удаляющиеся торопливые шаги. Он осторожно выглянул из-за угла, желая понять, что происходит, и увидел посреди улицы двух высоких мужчин в длинных чёрных плащах. Мечи в ножнах, оттопыривая плащи, висели у обоих на поясе. Воротники рубах были украшены прихотливой вышивкой, сделанной серебряной нитью. Похоже, какие-то буквы, решил Эрагон. Лица чужаков скрывались в тени глубоко надвинутых капюшонов; руки были в перчатках, а спины казались странно горбатыми, словно под одеждой они спрятали подушки.Эрагон высунулся чуть дальше из-за угла дома, желая получше разглядеть чужаков, и вдруг один из них замер, потом каким-то странным, нечеловеческим голосом что-то проворчал своему спутнику. Оба резко обернулись и, опустившись на четвереньки, бесшумно бросились в его сторону. От ужаса Эрагон затаил дыхание, будучи не в силах отвести взор от лиц, скрывавшихся в тени капюшонов. Какая-то странная сила сковала его мысли, лишив способности двигаться. Он пробовал сопротивляться, мысленно приказывая себе: «Беги же! Беги!» Ноги у него дрожали от страха, но отказывались повиноваться. Он прекрасно понимал, что теперь они уже видят его лицо, ведь они подошли к нему уже почти вплотную, на ходу вытаскивая из ножен мечи…— Эрагон!Он вздрогнул, услышав собственное имя. Чужаки так и замерли, отвратительно шипя. А откуда-то из бокового проулка вдруг вынырнул Бром и бросился к Эрагону. Старик был без шапки и с посохом в руке. Чужаков ему видно не было — их скрывал угол дома, и Эрагону очень хотелось предупредить Брома об опасности, но язык и руки по-прежнему его не слушались.— Эрагон! — снова крикнул Бром.Чужаки, в последний раз злобно глянув на Эрагона, отступили и мгновенно исчезли между домами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29