Он отодвинул чашку в сторону.
– Так где же сигнальный экземпляр, который ты мне обещал? – спросил репортер.
– Терпение.
– Это не относится к числу добродетелей в деле получения новостей. Кому-нибудь еще удалось разнюхать про твой эксклюзивный материал?
– Нет.
– Даже твоим начальникам? Трэвен отрицательно покачал головой. Бенедикт наклонился вперед и прошептал:
– Ты скрываешь добытую информацию от собственного департамента?
– Не совсем так. Просто я копнул несколько глубже, чем от меня требовалось. Меня предупредили, чтобы я не залезал слишком глубоко.
– Значит, тебе известно имя убийцы?
– Нет.
– Тогда скажи мне, чем мы здесь занимаемся, черт побери?! – раздраженно воскликнул репортер.
Трэвен усмехнулся, глядя на журналистское рвение Бенедикта, испытывая облегчение, освободившись от сомнений и приняв окончательное решение. В некотором смысле оно казалось предательством по отношению к его собственному департаменту, ведь он знал, как средства массовой информации подадут все, рассказанное им. Более того, он и рассчитывал на нескрываемую вражду между прессой и государственной бюрократией, надеясь с ее помощью достичь желаемых результатов. Проблема заключалась в том, что он не видел иного пути достижения своей цели – успешного проведения расследования. А это было для него самым важным, потому что, если он не сможет успешно завершить начатую работу, пострадают невинные люди от рук тех, кого он преследовал.
У стола остановилась официантка.
– У меня нет времени на обед, – запротестовал Бенедикт.
Трэвен заказал два бифштекса, печеный картофель и салат. Когда официантка ушла, он предложил:
– Если ты придешь к выводу, что рассказанное мной не представляет интереса, расплачиваюсь за обед я. А если представляет – ты.
– Согласен, – кивнул репортер. – В таком случае я отнесу плату за обед на счет своего агентства новостей. Рассказывай.
– Что тебе известно о расследовании? – Трэвен отпил кофе и обнаружил, что он уже остыл.
Бенедикт принялся загибать пальцы.
– Я знаю, что женщину убил человек, воспользовавшийся неизвестной технологией, позволяющей закоротить компьютер, основанный на использовании искусственного интеллекта и считающийся застрахованным от этого. Я знаю, что корпорации, занимающиеся разработкой, производством и сбытом пакетов безопасности, основанных на искусственном интеллекте AI, сваливают вину друг на друга. Я знаю, что многие придерживаются той точки зрения, что в распоряжении правительства имеются секретные пароли, позволяющие государственным служащим беспрепятственно входить в частные дома и выходить из них без ведома владельцев. Я знаю, что убитая женщина была гейшей и работала у Таиры Йоримасы, большой шишки в корпорации Нагамучи.
– Он – вице-президент и возглавляет службу безопасности.
Бенедикт пожал плечами:
– Значит, убийство имеет какое-то отношение к службе безопасности. Чем это нам поможет?
– Меня строго предупредили, чтобы я не впутывал в расследование корпорацию Нагамучи.
– А кто захочет вмешиваться в дела Нагамучи? – усмехнулся Бенедикт.
– Мне мешают заниматься расследованием.
– Ну и что? Ты боишься?
Раздражение вспыхнуло внутри Трэвена, потому что он задавал себе тот же самый вопрос. Многие придут к такому же, на первый взгляд убедительному, заключению.
– Нет, дело не в этом. Мне мешают добраться до подлинных причин преступления и найти человека, убившего Нами Шикару.
– Ты считаешь, что им может отказаться Йоримаса?
– Я не знаю, но хочу, чтобы мне предоставили возможность выяснить это.
Бенедикт забарабанил пальцами по столу.
– Думаю, на основании твоего рассказа можно написать трогательный очерк. Придется, правда, сделать его более убедительным. Герой-полицейский мстит за смерть убитой девушки, что-то вроде этого. Интересно, но больше напоминает мелодраму. Однако даже в лучшем случае такая история, вызвав мимолетный интерес, тихо умрет, не оставив после себя никаких последствий.
Официантка принесла заказанные блюда, умелыми движениями расставила их на столе и удалилась.
Трэвен взял нож и вилку и принялся за бифштекс.
– Где твой партнер? – спросил Бенедикт. – Слышал, что ты работаешь теперь вместе с Ллойдом Хайэмом.
– Он занимается зданием, в котором убили Шикару. Делать там нечего, просто готовит документацию.
– Ты полагаешь, он ничего не обнаружит?
– Кто-нибудь из репортеров сумел там что-нибудь отыскать?
– Нет.
– А ведь у вас больше возможностей, да и людей тоже. Для нашего отдела это еще одно грязное нераскрытое убийство, которое отправят в архив вместе с остальными.
– Однако использование неизвестной технологии…
– …никак не связано с убийством. Для средств массовой информации смерть Нами Шикары была всего лишь очередной сенсацией.
– Мы должны сообщать читателям все новости, – начал оправдываться Бенедикт.
– Убийство молодой женщины превратили в цирк. Репортер на мгновение замолчал.
– Тебе не слишком нравится пресса, не так ли?
– Не нравится.
– Тогда почему ты решил встретиться со мной? Трэвен улыбнулся:
– Потому что тебе я доверяю. Потому что мне больше не к кому обратиться. И еще потому, что, несмотря на все недостатки, средства массовой информации могут иногда сделать невозможное возможным.
Бенедикт небрежно взмахнул вилкой с нанизанным на нее салатом-латуком.
– Перед вами, уважаемые читатели, некая тайна, дополненная определенными философскими высказываниями.
– Что бы ты сказал, если бы тебе стало известно, – спросил Трэвен, – что в прошлом Йоримаса прибегал к насилию по отношению к гейшам и никто не пожелал сообщить об этом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123