Толпа понемногу перестала раскачиваться, хотя задние ряды, его реплики не расслышавшие, все еще продолжали завывать, но как-то неуверенно.— Ого, да среди вас еще и кентавры! — воскликнул Иегуда, всматриваясь.— Нам велено захватить замок и сравнять его с землей! — нагло заявил вылезший вперед карлик, также весь желтый, да к тому же еще и лысый. — Не все вам срывать цветы удовольствия — бывает и постный день!«Цветы удовольствия» — рассеянно подумал Рональд. — «Что-то знакомое».— Кем это вам велено захватить замок? — крикнул он.— Веельзевулом, царем преисподним, — нагло заявил карлик.— Царем при исподнем? — ехидно скаламбурил Иегуда. — Что-то ваша фигура… я хотел сказать, тело, мне кажется знакомым, мой дорогой барон!— Ваши слова в высшей степени оскорбительны. Смерть будет единственным исходом конфликта, — важно произнес предводитель. — Разбейте ядрами ворота, мои дорогие друзья! Пусть весна Революции взойдет над!… Пусть падут оковы, которые гнусная монархия возложила на!…Кентавры развернулись и стали заряжать пушки, которые сами же и привезли, впрягшись в тяжеленные подводы.— Ну, началось, — пробормотал брат Кристоф.Ворота задрожали и запели, монахи едва уши успели зажать. Рональд, кривясь, стал давать указания обслуживающим танк монахам; танк бодро катался по полю.— Неплохо, — сказал Рональд. — Ну что ж, открывайте ворота — ив бой.Толпа иноков, стоящая внизу, стала охать, кряхтеть и что-то бормотать себе под нос.— Они не смеют, — сказал брат Кристоф с сожалением, но без удивления. — Мы же все-таки не воины.— Бесов хвост и поросячий пятачок! — выругался граф. — Ну и войско мне подсунули! Что же с ними делать?— Их нужно ободрить речью, — застенчиво подсказал брат Кристоф. — Мы же монахи, мы понимаем только слова, а не скрежет стали…— Пощадите мое косноязычие, — запротестовал Рональд, но толпа внизу, догадавшись, о чем они говорят, замолчала и вся, как один человек, подняла головы, с интересом и надеждой взирая на темную фигуру, стоящую на самом верху башни танка.«Не отвертеться». Рональд набрал полную грудь воздуха, попутно вспоминая все, что имело мало-мальское отношение к народным воззваниям. Увы, вспомнился только сборник народных пословиц, который он усиленно штудировал дома, готовясь к контакту с крестьянами. Правда, успел прочесть он только одну букву — «К», открытую наугад.Он поднял руки и крикнул, стараясь изобразить глубочайшее убеждение:— Кому мертвец, а попу товарец! К старой брани не много новой ссоры надобно! — тут он хитро прищурился. — Кабы не зубы, так бы и душа вон! Кабы барыня не уськала, так бы и барин не лаял!— А ведь дело говорит, — зашептались в толпе. — Чего нам их бояться-то?— К чистому поганое не пристанет! — продолжал Рональд, ободренный реакцией слушателей, — К сонному попу на исповедь не ходят! К обедне ходят по звону, а к обеду по зову! К шубе совесть не пришьешь!— Эх, — вздохнул какой-то монах. — И то правда: где наша совесть-то? Доколе терпеть будем мертвяков?Дальше пошло легче.— Каждая река своим устьем в море впала! Каждая собака в своей шерсти ходит! Каждому добрый — себе злой! — выкрикивал Рональд, сжимая правую руку в кулак и нанося ею удары по воздуху. — Кабы не кабы да не но, были бы мы богаты давно! Кабы не кабы, так и было бы море, а не пруды! Кабы не клин да не мох — кто бы плотнику помог? Кабы не плешь, так бы и не голо… Кабы свинье рога — всех бы со свету сжила… Кабы склад да голос, разнёс бы всю волость!Толпа вовсю ревела, на глазах у людей были слезы.— Веди нас! Веди в бой! — кричали монахи.— Ну, к празднику готовься, а буден не срами! Вперед! По местам! — заключил Рональд, и все полезли в танк.Две мощные створки ворот распахнулись. Танк выехал из ворот, громадный, похожий на краба, неспешно двигающегося на своих ногах. Прожекторы расчертили равнину; огонь в них гудел и трещал.Кентавры лавиной устремились в лобовую атаку, в руках их сверкали секиры, но еще ярче горели их глаза, нечеловеческие, безумные.— Пулемет! — скомандовал Рональд.Треск разорвал тишину, светящиеся линии трассеров протянули свои указуюшие персты к несущемуся навстречу сонмищу. Словно несколько невидимых рук вцепились в эту ораву, выдирая из нее четвероногие фигуры, переворачивая их в воздухе и заново роняя на землю.— Урааа!!! — вопила толпа монахов, выбежавшая за ворота и неуклюже рубившая своими плохо заточенными мечами пытающихся прорваться людей и кентавров.В этот самый миг башня танка содрогнулась, и Рональд лишь чудом не упал в люк, вовремя ухватившись за ствол поставленной в помещении башни пальмы. Сквозь широченные окна башни, слабо защищенные решетками, были видны вспыхивающие огнем жерла пушек, из которых палили задние ряды наступавших.— Вперед, товарищи! Да воссияет свет нашей победы!… Да сгинет шах, да сгинет бай!… — вопил в исступлении барон, взобравшись на бугор и маша руками.— Рано радуешься, — сказал граф. — Давайте наше орудие!— Наводи! — крикнул брат Кристоф.Коронада, словно толстый черный удав, задвигала своей змеиной головой. Грянул выстрел, от которого загудели и задрожали все переборки танка. Бугор, на котором только что стоял предводитель «мертвецов», разлетелся сырыми комьями, сам барон (у Рональда не было ни единого сомнения, что это именно он) полетел по воздуху, кувыркаясь. Кентавры, частью убитые, частью контуженные, валялись вокруг — не менее двух десятков.— Вот это мощь! — уважительно произнес Рональд. Он повернулся и посмотрел на замок, ярко иллюминированный сотней факелов — видимо, специально, чтобы освещать поле битвы. Сквайр наблюдал за сражением из окна, подперев голову рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117