Верблюда ему предоставил лично верховный жрец храма, а шекели выдал сам генеральный директор банка «Гудеа-Шульги» — в соответствии с предъявленным чеком, подписанным, к слову сказать, министром просвещения. Чек был подлинным, подделкой являлась только подпись.
Как предполагал Ницан, более всех та история возмутила верблюд из храма Анат-Яху. Использовать священное животное Властителей Неба как простого мула!
На очередном повороте Лугальбанда резко вывернул руль вправо, тем самым положив конец воспоминаниям Ницана. «Оникс» относительно плавно соскользнул с шоссе на узкую дорогу, спрятавшуюся среди апельсиновых деревьев, высаженных вдоль обочины. Еще через три парсы, после нового поворота, деревья разом расступились, и Ницан увидел комплекс зданий, в причудливых очертаниях которого узнал знакомую по фотографиям в газетах загородную резиденцию президента. Правда, подъехали они не с парадного, а с черного хода.
— На месте, — коротко сообщил Лугальбанда. — Выходи, Ницан.
Сыщик подчинился. Следом из машины выбрался президент.
«Интересно, — подумал Ницан, оглядываясь, — никакой охраны». Тут он почувствовал жжение и колющую боль в кончиках пальцев и понял, что поторопился с выводами: охрана резиденции имелась. Защитно-охранительная магия, и, судя по неприятным ощущениям, весьма надежная.
От невысокого крыльца с колоннадой, обрамленного двумя рядами живой изгороди, им навстречу торопливо шел человек, которого Ницан очень не любил. Амар-Зуэн, недавно ставший министром полиции, в свое время занимал должность ректора курсов судейской магии. И вышиб из своего заведения студента Ницана бар-Абу на последнем году обучения, буквально накануне выпускных экзаменов.
Амар-Зуэн улыбнулся, в лучах утреннего солнца ослепительно сверкнули его белые ровные зубы, и Ницан с тоской вспомнил, как выбил ректору четыре передних в храме Иштар, у покоев молоденькой жрицы. Ее внимания в злополучный вечер добивались и студент, и ректор. Вот после того Ницан и вылетел с курсов.
Амар-Зуэн, по-прежнему ослепительно улыбаясь, протянул руку сыщику. Тот совсем уж было протянул в ответ свою.
Рукопожатию помешал Умник. Будучи, как любое демоническое существо, чрезмерно чувствительным к присутствию магии, рапаит пронзительно заверещал и выпрыгнул из кармана Ницановой куртки. В коротких лапах он держал зеркальце с девеком. Окутавшись розовым облачком, Умник с Красавчиком исчезли за живой изгородью.
— Ну вот… — пробормотал Ницан. — Здравствуй, трезвость…
— Здравствуйте, — с готовностью ответил Амар-Зуэн, все еще норовя сунуть своему бывшему студенту правую руку для приветствия.
— Это я не вам, — буркнул сыщик. — А, все равно… — теперь ему никто не мешал, и Ницану пришлось без всякого удовольствия пожать холодную вялую длань.
— Рад вас видеть, господин Бар-Аба. Сколько лет, сколько зим. Мы с вами встречались, помните? — не дожидаясь утвердительного кивка Ницана, ректор повернулся к президенту. Одернув расшитый серебряными галунами мундир, он почтительно поклонился Арам-Нимурте и собрался было что-то сказать, но президент нетерпеливо произнес:
— Господа, господа, времени очень мало, оставьте церемонии на потом. Прошу следовать за мной.
Они почти бегом пересекли апельсиновую рощу, отделявшую ворота от основного корпуса, напоминавшего многократно уменьшенную копию древних зиккуратов Лагаша и Ир-Шалема. В первом этаже четырехэтажной пирамиды находился зимний сад. Здесь Ницан почувствовал себя еще хуже. Неизвестно с какой целью, но местные маги-охранники усилили защитное поле в оранжерее, так что легкое покалывание и жжение в пальцах у сыщика превратилось в сильный и чрезвычайно болезненный зуд, быстро распространявшийся по всему телу. Каждый человек, обладавший способностью к занятиям магией, особо чувствителен к проявлению сверхъестественного. Ницан же, хотя и редко прибегал к судейской магии, постоянно общался с демонами и в конце концов куда болезненнее реагировал на все заклинания.
Частный сыщик пытался справиться с неприятными ощущениями и едва не отстал от прочих, уже пересекших зимний сад и вышедших из мини-зиккурата.
— Не отставай, — шепнул ему Лугальбанда с недовольным видом.
— Я и не отстаю, — сердито буркнул Ницан. — Надо было предупредить, что вы тут с защитой перемудрили.
— Потом спасибо скажешь, — непонятно ответил маг-эксперт. — Меньше свидетелей придется опрашивать.
За основным корпусом находились три строения поменьше — еще один мини-зиккурат, в три этажа и с алтарем на плоской крыше, — двухэтажный флигель, соединенный с трехэтажной пирамидой ровной песчаной дорожкой, и одноэтажный дом с колоннами и полусферическим куполом. Здания окружал ухоженный сад, в котором преобладали смоковницы и экзотические приземистые пальмы, завезенные относительно недавно откуда-то с севера и быстро вошедшие в моду.
Молчаливая группа во главе с президентом свернула к большему корпусу. Плевшийся в конце Ницан, глазевший по сторонам в надежде обнаружить какой-нибудь путь к отступлению (на всякий случай), Увидел здесь первых охранников: четверо молодых парней в гвардейских мундирах, стояли по обе стороны высокой — в два этажа — стеклянной двери. То ли охраняли вход, не доверяя магическим фокусам, то ли являлись архитектурным излишеством, задуманным зодчими.
Президент и сопровождающий его министр полиции быстро поднялись по ступеням и скрылись в здании. Ницан замешкался у входа. Ухватив Лугальбанду за широкий рукав, он спросил тревожным шепотом:
— Ты уверен, что мы выберемся живыми?
1 2 3 4 5 6