Она в отчаянии смахнула рукой накатившие слезы. – Реми убили во время резни, но к тому времени, когда я… то есть мы с сестрами узнали о его смерти, нам даже не удалось организовать ему достойные похороны. Его тело уже сбросили в одну из общих могил.
Будь проклята Темная Королева за жестокое убийство, учиненное ею! Будьте прокляты все ее шакалы, погубившие Реми, а затем так опозорившие его тело! Будьте все прокляты!
«И больше всего, – с тоской подумала Габриэль, – будь проклята я сама за неспособность любить Реми, как он того заслуживал».
Она повернулась к Касс и с досадой увидела, как ее слепая подруга наливает себе очередной бокал. Она потеряла счет выпитому Касс коньяку за это короткое время. Но, без сомнения, этого количества хватило бы, чтобы свалить с ног любую другую женщину.
Рука Касс все еще оставалась твердой, но нос и щеки заметно покраснели. Откинувшись на спинку стула, Касс заговорила:
– Согласна, вся эта история, случившаяся с галантным капитаном, весьма и весьма грустная. Но с той кровавой резни прошло уже больше трех лет. Ты утверждаешь, что вовсе не любила капитана Реми. Почему бы тебе просто не забыть этого мужчину и не позволить ему покоиться в мире?
– Потому что это он не оставляет меня в покое! Это полный абсурд. – Габриэль постаралась рассмеяться, но смех получился напряженным и фальшивым. – Я не могу выкинуть Реми из головы, не могу забыть его. Он мне даже снится. Хуже того, последнее время он стал являться мне наяву. – Она провела рукой по волосам. – На днях мне привиделось, что я разглядела его среди толпы. И я выглядела полной идиоткой, преследуя незнакомца. Не далее, как сегодня вечером, мне показалось, что я вижу его во внутреннем дворе, у ворот поместья.
– Ты вызовешь его дух, это понятно, но зачем? – настаивала Касс. – Попросишь его, чтобы он оставил тебя и покое?
– Не знаю, – грустно призналась Габриэль. – Скажу ему, что я пыталась отыскать его тело и устроить ему надлежащие похороны. Попрошу у него прощения. Я могла спасти его, Касс. Я знала, как… как сильно он привязался ко мне. Я могла заманить его в свои объятия и удержать на острове Фэр, живым и здоровым… Но я не сделала этого, – добавила она прерывистым шепотом. – Я лишь позволила ему… уйти.
Касс покачала головой.
– Это никогда ни к чему не приводит, Габриэль.
– Что ни к чему не приводит?
– Это бессмысленное занятие – искать прощения у мертвых, – мрачно пояснила Касс, и Габриэль невольно подумала, не руководствуется ли эта женщина собственным жестоким опытом. – Призраки не так-то легко уходят на покой.
– Но я должна попробовать. Я обязана помириться с Реми. Почему-то мне кажется, что не смогу жить дальше, не сделав этого.
– Ладно. Но мне трудно вызвать дух человека, которого я никогда не встречала. Тебе необходимо описать мне Николя Реми таким образом, чтобы я смогла представить себе образ и запечатлеть его в своем сознании.
– Роста Реми не выше среднего… – Габриэль замерла от болезненной оговорки, – …был. Но на редкость крепко сложен. Широкоплеч. Мускулист, особенно это касается его боевой руки, в которой он держал клинок. И… и у него был шрам в том месте, где его пронзила стрела из арбалета. А бедра… мускулы ног… были тверды как железо.
– Превосходное описание, – заметила Касс тоном, отдававшим сарказмом. – Но скажи мне, ты когда-нибудь, может, как-то случайно не разглядела его лица?
– Конечно, разглядела. Он… он…
Габриэль испытала некоторое замешательство. Возможно, потому, что куда легче было сосредоточиться на описании тела Реми. В любом случае, куда менее болезненно, чем описывать его лицо.
К ее огорчению, лицо Николя в ее воспоминаниях все время расплывалось. Отчетливо она помнила только выражение бесконечного терпения, доброты и неизменной мягкости, но все это казалось странным применительно к мужчине, прослывшему неукротимым воином.
Она сбивчиво продолжила описание:
– У него были… были пшеничные волосы и бородка, которую он коротко стриг.
– Твое описание подходит для миллиона мужчин. А как насчет глаз?
– Они были темно-карими.
– Я не говорю об их цвете, – нетерпеливо оборвала ее Касс. – Что они выражали, какие мысли скрывали?
– Я… я не знаю, – запнулась Габриэль, сжав пальцы от беспомощности. – Я никогда не умела правильно читать по глазам. Но моя младшая сестра Мири как-то заметила, что глаза Реми были слишком старыми для его лица.
– Глаза утомленного рыцаря, вступившего в сражение с вселенским злом, – пробормотала Касс в бокал коньяка. – Никогда не отступай, даже если схватка безнадежна, никогда не убирай свой меч в ножны. Сражайся до конца, каким бы он ни был.
В голосе Касс слышалась нескрываемая насмешка, но Габриэль не могла избавиться от впечатления, что у Касс сформировалось четкое и правильное восприятие Реми.
– Все равно этого недостаточно. – Касс снова опрокинула бокал. – Ты случайно не захватила с собой какой-нибудь мелочи, принадлежавшей ему?
– Захватила.
Габриэль взялась за рукоятку шпаги, висевшей на боку, и медленно обнажила ее. Это было оружие солдата: гладкая рукоятка, лишенная украшений, и лезвие, выполненное из прекрасной каленой стали. Такое же простое, сильное и правдивое, как и тот мужчина, который когда-то владел им.
Габриэль положила шпагу на стол и направляла руку Касс до тех пор, пока длинные тонкие пальцы женщины, стоявшей напротив, не дотронулись до рукоятки. Нащупав рукоять и осознав, что перед ней, Касс от удивления раскрыла рот.
– Шпага капитана Реми? Как она к тебе попала?
– Это длинная история, – ответила Габриэль. – Муж моей сестры, Ренар, был с Реми в Париже в ту ночь, когда его убили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156