— Когда я бродил по горам, я случайно столкнулся с темноволосой девушкой. Я незаметно пошел за ней и видел, как она исчезла, пройдя через Дверь. Возможно, она сейчас здесь, в Мингнише.
— Ты подлец! — взорвался Ривен. Взгляд его потяжелел от гнева. — Ты знал о ней! Все это время ты знал! И знал, что она значит для меня!
— Прости, — сдерживаясь проговорил Байклин. — У меня не было выбора.
— Это моя жена! Но ведь она умерла. То есть, так думали.
— Я знаю. И я знаю, как тебе больно. Но попытайся принять это. Просто принять и все. Так будет легче. Может быть, от деяний твоих теперь зависит жизнь многих людей, друг мой… и даже судьба всего мира.
— Только избавь меня от торжественной проповеди, Байклин.
Итак, получается, Дженни здесь. Может быть, бродит по этим холмам, среди диких зверей, совершенно одна.
Печаль и тоска тошнотой подкатили к горлу. Как она узнала, что он вернулся в их дом? И почему, почему она от него убежала тогда?
Он пнул травянистую кочку. Это все сумасшествие… Бред. Он расхаживает по миру, которого не существует. Который есть лишь в его книгах. И жена его — погибшая — снова жива.
Боже правый!
Ему пришлось остановиться и прислониться к валуну. Ноги не держали его.
— Не могу… не могу я принять это, Байклин. Для меня это слишком. Так не бывает.
— Да, — согласился Смуглый. — Но тем не менее это так.
— Это неправильно. Несправедливо. Она умерла. Господи, неужели же на земле нет ничего святого? Она же была мне женой.
— А это моя страна.
Ривен резко повернулся к нему.
— Это твоя страна? Тогда где этот снег и лед? Где Исполины и волки? Насколько я вижу, здесь все прекрасно, как в раю… или я, может быть, что-нибудь упустил?
Байклин, похоже, растерялся. В первый раз.
— Да, я понимаю, о чем ты, — сказал он. — Я не могу этого объяснить. Когда я был здесь в последний раз, вся земля была укрыта снежным саваном и скована лютым морозом. Но тебе же здесь нравится, правда, Майкл Ривен? Тебе приятно идти здесь, по этому краю?
— Да. Ну и что?
— Возможно, это и есть объяснение. Возможно.
— Черт возьми! Я, по-твоему, кто? Заклинатель погоды?
— Может быть, — мягко проговорил Байклин и пошел дальше. Через минуту Ривен догнал его, чертыхаясь про себя на чем свет стоит.
— Куда мы идем? — спросил он.
— В Рорим Раларта… куда же еще? И нам еще дня два пути, никак не меньше. Так что лучше не будем задерживаться, Майкл Ривен. И молись, чтобы погода эта продержалась. До того, как стемнеет, нам нужно пройти немалый путь.
И Ривен покорно поплелся следом за Байклином. А что еще ему оставалось?
В ту ночь пошел дождь, тихий, как шепот на похоронах. Они сидели у костра, свет дня медленно угасал, и капли дождя запутались серебристым туманом в их волосах. Этот костер Байклин зажег при помощи кремня и кресала. Ему пришлось повозиться — воздух был влажным. Поужинали они консервами из запасов Ривена, потом закопали мусор и сидели, завернувшись в плащи, в полном молчании глядя в огонь. Дождь моросил беспрестанно. Тихая, мирная ночь. Нет, подумал Ривен, земля эта скорбит вместе с ним, и в горле его застрял комок.
— Байклин, — позвал он тихонько, и его зов вплелся влажным узором в мягкий шелест дождя. — Расскажи мне какую-нибудь историю.
Байклин поднял глаза, — на лице его бесшумно скользили тени, но в глазах отражался свет пламени.
— Нет, это ты — Сказитель, — возразил он. Ривен безнадежно помотал головой и уставился на догорающие угольки. Искры рассыпались веером, когда Байклин подбросил хворосту в костер.
— Мне почти нечего и рассказывать, — сказал он. — У нас, в Мингнише, мало сказаний. Хотя я знаю одну историю, очень древнюю, про мирканов.
— Про мирканов? — Теперь Ривен вспомнил. — Мирканы — солдаты, воители.
Байклин поморщился.
— Нет, не воители. Они солдаты и только солдаты. — Он вдруг нахмурился и поджал губы.
— Когда-то и я был солдатом.
— Да, ты говорил. Но мирканы рождаются, солдатами и солдатами умирают. Я расскажу тебе эту историю, чтобы ты знал. Потому что ты скоро их встретишь. — Байклин подправил костер. А потом начал свою историю:
— Жили-были на севере Исполины, громадные, точно утесы. Среди них были добрые, были и злые, ибо так уж в мире заведено — нет худа без добра. Но Исполины и есть исполины, если добры они, то беспредельно добры, если же злы… — Байклин пожал плечами. — В общем, был среди них один, жил он в горах за Дан Дринаном, и был он ужасно злым, просто воплощение Зла. Он поработил людей из ближайшего Дола и заставлял их платить ему дань. Он отбирал у них скот. И их женщин, чтобы было чем поразвлечься. Он крушил стены, которые они возводили с таким трудом. И убивал их мужчин. Просто так, для забавы. Короче, были они несчастны, те люди за Дан Дринаном. Но кто же станет спорить с Исполином?
Итак, Исполин этот — Мирка, так он себя называл, хотя его звали многими именами, — преисполнился, наконец, такой гордыни, что взбрело ему в голову, чтобы черты его запечатлелись навечно на лицах людей из Дола. И он заставил их сделать свое изваяние. И чтобы было оно в полный рост. Горных гномов он тоже заставил работать, ибо искусны они в резке камня, да и покрепче людей… но забыл он, что гномы сильнее сердцем и не прощают обид, но жестоко мстят за них. В общем, они изваяли громадную статую, и вид ее впечатлял всякого. И нависла она над Долом, и тень ее накрыла дома людей. Когда Исполин поглядел на статую, что, ты думаешь, он увидел? А увидел он, что камень повторяет его облик до мельчайших деталей, вплоть до дубины, которую он неизменно носил с собой. И был он доволен весьма. Но когда Исполин внимательнее вгляделся в лицо изваяния, он увидел, что не лицо это вовсе, а свиная морда, с малюсенькими такими глазками, кривыми зубами и длинным рылом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144