От нее исходил тонкий запах духов и чистого молодого тела.
— Кто ты? — спросила она, как уже спрашивала однажды. — Откуда?
Он долго, не отрываясь, смотрел на нее, вспоминая иные выражения этого лица, иные взгляды этих глаз. Он слышал смех, что оборвался у подножия скалы. Давным-давно.
— Я Майкл Ривен из Кемасанари на Скае — Острове Туманов, Острове Неба. Я — Сказитель, — произнес он, ясно выговаривая каждое слово. У него появилось какое-то странное чувство, будто сказанным он связал себя некими обязательствами. Совершил некий поступок, возможно. Перешел какой-то рубеж. Но ему было уже наплевать. Он знал, кто он и что он делает. И этого было достаточно.
— Странные имена. — Глаза ее вдруг заблестели. Рука поднялась, и Ривен невольно отпрянул, но она лишь погладила старые шрамы у него на лбу. Она озадаченно смотрела ему в лицо. Под прикосновением ее осыпалась засохшая кровь.
Он склонил голову. В ушах отдавалось бешеное биение сердца. И — как в, былые времена — ее губы знакомо припали к его губам. Ее язык нежно коснулся его десен. Кровь с его разбитых губ испачкала ее губы. И он ощутил вкус Дженни и своей крови у нее во рту. Звякнули цепи. Он зарылся лицом в густую тьму ее волос, скользнул пальцами по ее затылку… и тут она резко отстранилась.
Он едва сдержал рыдание. Иллюзия длилась мгновение, но в это мгновение он целовал свою умершую жену.
В лице Джиннет появилась суровость, которой не было прежде: что-то безжалостное, жестокое. Она холодно улыбнулась и стала чужой. Врагом. Внезапно нахлынувший гнев смыл печаль.
— Стерва! — вырвалось у него.
На ее губах была его кровь. Она была похожа на вампира.
— Я желаю знать больше, — промолвила она. — Я желаю знать все. Почему ты и твои друзья здесь, и куда вы направляетесь. И ты мне скажешь.
— Пошла ты к черту.
— Ты скажешь мне, Сказитель. Или эту угрюмую деву, которая сопровождает тебя, и которая, как я понимаю, небезразлична тебе, — отдадут на потеху нашим наемникам. И посмотрим тогда, быть может, внимание дюжины кондотьеров сотрет хмурое выражение с ее лица.
Он беспомощно сжал кулаки. Глаза его загорелись, но он прикусил губу и смолчал.
— Ты горд и упорен. Хорошие качества для мужчины, но вряд ли достоинства эти пригодятся в теперешнем твоем положении. Я дам тебе время подумать. Когда сидишь в темноте, один, и ничто тебя не отвлекает, тогда трезвые мысли приходят быстрее. Теперь прощай. — Подобрав юбки, она насмешливо присела перед ним в реверансе, как перед принцем крови. Потом вновь набросила капюшон, взяла свечу из ниши и вышла, оставив его в темноте.
Она ушла, но шагов ее он не слышал, — и когда приходила она, ничего не было слышно, — стало быть, тяжелая дверь заглушала все звуки. Это несколько ободрило его, поскольку означало, что друзья могут быть рядом. В соседней камере или дальше по коридору. Быть может, его вовсе не изолировали от остальных.
Он прислонился к стене. Ноги дрожали от усталости. Чего ей нужно? Чего хочет она достигнуть? Не считая, конечно, мести. Может, она принимает его за какого-нибудь могущественного волшебника и надеется использовать его силу в своих собственных целях.
Но разве могущественный волшебник позволил бы так легко захватить себя?
Он пошевелил руками в кандалах. Железо впилось в запястья. Она будет мучить Мадру. Ни одна тайна не стоит этого.
Это было ужасно. Женщина с лицом его жены будет мучить девушку, которую он полюбил. После жены. Наказание за измену. Его хриплый лающий смех отскочил эхом от камня стен.
И оборвался внезапно. Откуда-то в камеру долетел посторонний звук — скрежет железа о камень. Ривен замер, тщетно пронзая взглядом кромешную тьму.
Потом он ощутил запах. Запах дыма в затхлом воздухе подземелья. Едкий запах трубки Фриния.
Скрежет железа в углу. Чье-то тяжелое дыхание. Голос. Смачное ругательство.
— Говенная эта труба!
Треск соломы.
— Фриний! — воскликнул Ривен.
— Не ори! Ради всего святого. Черт подери, я слишком стар, чтобы лазить по сточным трубам, кишащим к тому же крысами… пусть даже весьма учтивыми крысами. Человек моего положения. О времена!
Он ощутил на лице дуновение вонючего воздуха. Костлявая рука легла ему на плечо. Ривен дернулся от неожиданности.
— Свет. Минутку.
В камере появился свет — холодное голубое свечение, исходившее от горящего пучка соломы. Лекарь держал его высоко в руке, и свет изливался лучом, как от фонаря. Он критически осмотрел источающую свет солому и удовлетворенно кивнул.
— Магия, — прошептал Ривен. Глупо, конечно, но ему хотелось смеяться.
— Ну да, магия. — Старик оглядел Ривена с головы до ног и вздохнул. — Неплохо тебя отделали. Я слышал, как эта волчица к тебе приходила.
— Побыла и ушла.
— В самом деле. Значит, у нас есть немного времени.
— Где остальные? Ты видел их? Что с ними?
Фриний поднес длинный палец к губам, потом прикоснулся к кандалам Ривена кончиком горящей соломы. Они тут же упали с его запястий, ударившись со звоном о пол. Старик поморщился. Ривен наклонился вперед и рухнул на колени.
— Не время сейчас валяться! — встряхнул его Фриний. — Нам с тобой нужно еще обстряпать одно дельце. Сходить кое-куда и кое-кого повидать. — Старик хохотнул. В неверном свете соломы он походил на дьявола. — Идем. — С удивительной для такого тощего старикашки силой он поднял Ривена на ноги.
— Где мы? — спросил Ривен.
— Подземная темница в замке у герцога. Знакомое место, — он вновь подавился судорожным смехом. — Герцог имел привычку отправлять меня сюда, когда приступы его подагры затягивались. Но всегда потом призывал обратно. — Тут он с недоверием покосился на Ривена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144