Тогда, через Ворота, она на миг увидела лицо — лицо Ангавара. Увидела в первый раз, издали. Только теперь Тахгил поняла: именно это и стало причиной ее внезапного желания вернуться в Эрис, желания, что в тот миг казалось нелепым и смешным.
— Ну конечно же. Ведь он Светлый, — пробормотала она себе под нос, — а смертные всегда влюбляются в представителей Дивного народа, едва только увидят их. Насколько же могущественней должны действовать чары их государя! Меня повлекло к нему, как влечет мотылька на огонь свечи. Однако теперь приятно вспомнить, что причина, по которой я нахожусь здесь, в Эрисе, это Торн. Это подтверждает, что я люблю именно его — хотя и не подтверждает, что он любит меня. Да и в любом случае у подобного союза нет будущего.
И сердце ее словно стиснули стальные клещи.
Скоро задумчивую печаль девушки прервало новое происшествие.
С расцвеченного узорами высокого потолка спорхнула и, кружась, полетела вниз белая снежинка. Вот она приземлилась на письменный стол. Тулли опустил свирель. Развернув полоску белоснежного пергамента, Ашалинда узрела мерцающую надпись, начертанную серебряными чернилами, что переливались, точно живой поток. Недоумевая, девушка прочла строки вслух:
У меня нет рук, но я дотягиваюсь до самого горизонта.
Ноги мои способны семь лет не касаться земли.
Стол мой — вода, постель — ветер.
У меня нет корабля, но я плыву через океаны.
У меня нет эотавра, хотя я скольжу по небу.
Цепи Эриса не связывают меня —
Я, кормчий, не замечаю их.
Ашалинду охватила дрожь страха и радости.
— Это загадка, — промолвила она, нервно оглядывая библиотеку. На первый взгляд, здесь никого не было, кроме нее самой, Кейтри и Тулли.
— Дайте-ка я минутку подумаю, — сказал уриск. — Сейчас соображу.
В стекла окна ударили могучие крылья. На подоконник, глубоко всаживая когти в дерево, опустился огромный ворон. Кейтри в испуге выскочила из кресла и съежилась у ног Ашалинды. Круглый глаз ворона уставился на подруг неподвижным взглядом.
— Сейчас-сейчас соображу, — бодро заверил Тулли и поскреб кудлатую макушку.
— Не бери в голову, Тулли, — проговорила Ашалинда. Сердце у нее трепетало, точно крылышки пойманной в силки птички. — Я сама знаю. Разгадка — морская птица, элиндор.
— Ты чрезвычайно умна, — с сожалением в голосе заметил принц Морраган.
Шагнув в комнату откуда-то — из ниоткуда, — он протянул руку. Ворон влетел в открытое окно и сел ему на плечо.
В библиотеке стало светлее. Яркий прозрачный свет залил ее — потолок исчез и комната оказалась прямо под открытым небом. Девять светильников вспыхнули, и стало видно, что окна растаяли, точно льдинки по весне. Там, где находились они еще минуту назад, теперь зияли широкие проемы, сквозь которые сияли ослепительные звезды и дул свежий ветер. Стены же стояли по-прежнему прямо. Лишившись обивки, они оказались монолитами черного базальта с высокими каменными перемычками. Утонченно-резная мебель и ковры, оставшиеся в этом первозданном кругу скал, смотрелись нелепо и претенциозно.
В проемы меж базальтовыми монолитами хлынул поток фигур — свита наследного принца и разная нежить, державшаяся при Светлых.
Среди них неторопливо шествовал Итч Уизге в доспехе из инкрустированного металла: на обоих плечах принца водяных коней торчали изогнутые края стальных пластин. Колечки кольчуги сверкали, точно вынутая из воды рыбья чешуя.
Он прошел мимо и скрылся из виду.
Морраган небрежно погладил Ашалинду по волосам, поиграл ее локоном.
Девушка вспыхнула.
— Глянь-ка в окно, Ихианнан, — предложил принц.
Между двумя базальтовыми колоннами протянулась посеребренная росой паутинка. Нити замерцали, задрожали, растаяли. За ними простирался пейзаж — но не звездный пейзаж Мглицы, а ясный день омытого дождями Аркдура.
Магическое око вновь обшаривало край сосен и скал. И Ашалинда снова никак не могла распознать никаких примет, указавших бы расположение тайных Ворот Поцелуя Забвения. Точнее, когда ей уже казалось, будто она начинает узнавать местность, непонятные помехи препятствовали, затемняли взор. Поиски изнуряли девушку, выпивали из нее все жизненные соки, словно бы высасывали мозг из костей.
— Хватит! — взмолилась несчастная, однако пощады не было.
Поиски продолжались целую вечность. Плечи Ашалинды поникли от усталости. К тому времени, как голос Моррагана наконец произнес «Возвращайся», все мышцы у девушки болели так, как будто она без устали косила три дня и три ночи кряду.
Едва пейзажи Аркдура растаяли, их заменила иная сцена — поле битвы на закате дня. По небу тянулись длинные кровавые раны. За горой, окруженный туманным ореолом цвета весенней листвы, висел серебристый серп месяца, тонкий, точно обрезок ногтя.
В багровом свете заката отряды эртов сражались с намаррскими завоевателями. Войска эртов были выстроены в боевом порядке. Каждый отряд образовывал прямоугольник из трех рядов тяжелой кавалерии, копьеносцев, лучников и арбалетчиков, по бокам охраняемых легкой кавалерией. В первых рядах, выставив перед собой щиты и уперев их нижним краем в землю, на одном колене стояли копьеносцы. Копья их торчали навстречу врагу — все под одним и тем же углом, точно молодая рощица, клонящаяся под напором свирепого урагана. Сзади выстроились лучники и арбалетчики. Лучники, также стоявшие на одном колене, прятались за надетыми на левую руку щитами. Время от времени они разом опускали щиты и осыпали неприятеля тучей стрел, а потом снова прятались. В третьем ряду конники ждали момента, когда придет черед атаки тяжелой кавалерии.
Кони мятежников отказывались везти своих всадников на эту ощетинившуюся копьями живую стену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169