Одна стена резко отличалась от остальных. Она казалась сделанной из черного непрозрачного стекла и больше всего напоминала экран огромного телевизора. Три другие стены были обиты деревом неизвестной породы и украшены множеством зеркал самых разных размеров и форм.
Стражники бросили меня на пол перед столом и застыли за моей спиной. Через пару минут в кабинете появился Аргус. Пернатый уселся рядом со мной и спросил:
— Ты как?
— Да твоими молитвами жива пока. Эта твоя Тамирайна, она нормальная? Ладно, демон. Ладно, Макар. С ними пусть делает, что хочет — хоть ест живьем. А на меня-то она за что ополчилась? Я же на ее стороне!
— Тамирайне надо предоставить весомые доказательства этого. Да и тогда она не сразу начнет тебе доверять. Весь тысячелетний жизненный опыт убеждает ее в том, что людям верить нельзя. Бедную девочку слишком часто предавали.
— В этом мы с ней схожи. Меня так даже сегодня элементарно кинули эти два урода. Кстати, что произошло после того, как я отключилась?
— Да и я не все видел, потому как тоже отрубился. Но очнулся все же раньше тебя. Ты лежала на скамье уже связанная…
— Меня, видать, еще и обыскали. — Представив, что эти подонки прикасались ко мне, я вздрогнула. — Мой пистолет оказался уде Мона. Уж не знаю, где он научился с ним обращаться.
— Не иначе, по телику видел, — предположил Аргус. — Ну так вот, к тому времени, как я пришел в себя, твои приятели открыли дверь в Замок Тамирайны. Оттуда явился посланник. Они сказали ему, что поймали живого де Мона, пришедшего из Бездны, и готовы отдать его богине. Их повели в малый тронный зал. Остальное ты, наверно, лучше меня знаешь. Я еле-еле успел проскочить в Замок, прежде чем дверь закрылась. Летать-то до сих пор не могу, да еще и с лапой от удара что-то сделалось, так что поспел к шапочному разбору.
— Немного потерял. Нет, ты прикинь, какая дрянь этот де Мон! А еще принц, типа рыцарь! Он же, гад, должен даму на руках носить, а не в морду бить. Я уж не говорю об избиении ни в чем не повинной птицы. С каких это пор нормы рыцарского этикета так радикально изменились? Ненавижу!
Аргус вздохнул:
— А много ли ты в своей жизни рыцарей видела? Это ведь у Гиада как раз средневеково-рыцарское воспитание проявилось. Он бы, без сомнения, носил тебя на руках, хранил твой локон и трепетно ждал твоей улыбки, если бы ты была ему ровней. Принцессой, там, или хоть просто благородной элфиной. Но, увы, ты для него — безродное ничтожество, с которым его вынудила связаться только жестокая необходимость.
— Вот не поверишь: и я не о встрече с ним всю жизнь мечтала. Да по сравнению с ним Роман Коваленко — идеал мужчины. Он меня всего лишь в жертву принести хотел, но хоть фейс не уродовал.
— Все познается в сравнении. Что имеем — не храним, потерявши — плачем.
— Слушай, ты, кладезь народной мудрости! Присоветуй, как порядочная девушка должна себя вести с парнем, который ей в глаз кулаком въехал.
— Если въехали тебе в один глаз, подставь другой… — хмыкнул Аргус.
— Точно! — обрадовалась я. — Подставить другой, увернуться и снизу изо всей силы промеж ног ударить… А когда загнется, схватить что-нибудь тяжелое и сверху его по хребтине!
— Фу, какая ты кровожадная! Добрее к людям надо быть.
— А кто тут люди? — возмутилась я. — Этот де Мон? Так он — не человек, он — козел.
— Почему? — не понял Аргус.
— Ну как почему… Родился таким! — пояснила я.
— Да в принципе-то я с тобой согласен, — задумчиво произнес пернатый. — Совершенно по-скотски принц поступил, но что с них, де Монов, возьмешь. Де Моны высокомерием и жестокостью даже среди эльфов выделялись. Хотя уж эта раса себя всегда выше всех ставила, потому как к ним одним благоволил Ширкут…
— Ага! Еще один богоизбранный народ! Но ведь вот Архип тоже эльф, но, если не считать его маниакального желания убить Тамирайну, во всем остальном вполне нормальный, порядочный и интеллигентный.
— Архип — не эльф. Он уже на сто процентов русский леший. Другие условия жизни, другое воспитание, другое окружение. Кстати, я не понимаю, почему ему хочется вернуться в его мир. Занять трон предков? У Архипа нет на это ни малейшего шанса: тамошние родственнички его не с распростертыми руками примут. Сидел бы уж, где сидит.
— Это ты с Макаром спелся? — заподозрила я.
— Нет, это банальная логика и незаурядный жизненный опыт. А Макар очень неглуп, и, если бы он знал, чего на самом деле хочет, многого бы мог достигнуть.
Я тихо застонала:
— Сейчас ты начнешь доказывать, что и де Мон заслуживает сочувствия и снисхождения! И вообще — парень хоть куда!
— Хорошо, что ты это поняла! Он ведь тоже жертва обстоятельств. Ему было бы лучше в его мире. А по воле Ширкута и, кстати сказать, твоему легкомыслию де Мон заброшен туда, где ему все чуждо. Понятно, что иногда он ведет себя не совсем адекватно. Ты должна его простить.
— Почему я все время кому-то что-то должна? Почему никто ничего не должен мне? — Мой голос дрожал от сдерживаемой ярости. — Простить де Мона? Это невозможно. Да и не умею я прощать! Вообще не понимаю, как ты можешь так спокойно говорить об этих двух подлецах.
Аргус покачал головой и заявил:
— В твоем возрасте совершенно нормально то, что ты не умеешь прощать. Способность прощать появляется с возрастом. Я очень долго жил и понял это. Лет через …дцать и ты станешь более снисходительна к людям и их слабостям. Сейчас в тебе говорит юношеский максимализм.
— Нет, сейчас во мне говорит разбитый глаз! — Я злобно скривилась и тут же зашипела от боли.
В этот момент дверь распахнулась, и стражники затащили в зал де Мона и Макара. Парней кинули на пол в углу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94