Ему вдруг стало грустно при мысли о том, что тощий волк Хати проглатывает ее за раз. С каждой победой, с каждым павшим городом и селом приближался час Рагнарёка. Локи не чувствовал того удовольствия, которое приятно грело его на протяжении долгих-долгих лет, когда он лежал, страдая, в глубине земли. Тогда только мысль о мщении давала ему силы.
Теперь, найдя здесь, в Мидгарде, красивое, сильное человеческое тело, общаясь с людьми, наслаждаясь вкусом жареного мяса и сладкого вина, глядя на луну, он думал о том, что было бы неплохо, пусть ненадолго, отложить приход Рагнарёка. Хотя бы для того, чтобы увидеть еще несколько вот таких ясных зимних ночей, попить еще вина, поласкать чувствительными человеческими пальцами мех Фенрира.
Его внимание привлекло какое-то движение. Звезда скользнула по своду небес и пропала из виду. Локи напрягся. Еще немного, и падающие звезды уже не будут так далеки. Вскоре они начнут падать на землю, как сказал ему Анджело.
В шуме пьяного веселья что-то изменилось. Фенрир повернул голову, насторожился. Он тоже услышал что-то. Спустя несколько мгновений донесся негромкий плеск, это весла тревожили тихую гладь моря. Фенрир посмотрел на него и вильнул хвостом.
— Пусть выбор падет на меня, отец.
— Нет, сын. Анджело сказал мне, что случится, и я обещал исполнить его указания. Не бойся. Впереди еще много битв.
В глазах Фенрира вспыхнуло мягкое зеленое сияние. Блеснули белые клыки.
— Я жажду убивать, — тихо произнес он. — Похоже, эту жажду не утолить.
Конечно, это была лодка Торкелла. Из всех лишь он один отваживался подойти к Локи с моря. Другие старались держаться подальше от страшного Дракона Одинссона.
— У меня послание, о великий Одинссон, — сказал Торкелл.
Его лодка подошла к Нагльфару, и Локи с усмешкой отметил, как вздрогнул Торкелл, когда борт деревянного суденышка царапнули ногти мертвецов.
Он протянул клочок пергамента, и Локи, кивнув, взял послание. Плавный, легко узнаваемый почерк Анджело и всего два слова: «Убей его». Чего и следовало ожидать. Локи разжал пальцы, и послание медленно упало в воду. Он быстро шагнул в лодку Торкелла.
— Отвези меня к пленнику.
Немного погодя архиепископ Кентерберийский уже сидел в центре одного из кораблей. Альфеге, шестидесятилетний старик, с недавних пор стал костью в горле Анджело. Будучи членом Витана, он то и дело выступал против амбициозных планов королевского советника. Теперь викинги взяли архиепископа в плен, что немало порадовало Анджело.
Локи, высокий, самоуверенный и гордый, внимательно посмотрел на пленника. Последние несколько недель старик провел в цепях, тогда как его тюремщики наслаждались всеми удовольствиями, которые мог предложить захваченный городок. Альфеге запретил своим людям платить за него выкуп, хотя, судя по всему, пользовался уважением и любовью многих и деньги для выкупа, причем в сумме, достаточной для удовлетворения даже самых жадных из подручных Торкелла, могли бы быть собраны. Для Локи и его людей архиепископ был очень ценной добычей. Что касается еще одного так называемого священника, аббата Эльмара, то он предал Альфеге и всех жителей Кентербери, спасая свою драгоценную шкуру.
— Упрямство, упрямство, — укоризненно произнес Локи. — Несколько фунтов могли бы вернуть вам свободу, ваша милость.
— Не оскверняй мое звание своими нечестивыми устами, язычник, — ответил архиепископ. — Я плюнул бы в тебя, если бы мог.
Один из стражей занес руку, собираясь ударить старика. Локи остановил его предостерегающим взглядом.
— Не сомневаюсь. Но ведь у вас пересохло во рту, не так ли? И в животе пусто? Запах жареного мяса, плеск волн, какая мука, а, ваша милость?
Альфеге опустил лысую голову и промолчал. Цепи негромко звякнули.
— А у нас был настоящий пир, — продолжал Локи. Корабли уже подтягивались, медленно окружая судно с пленником. — Вкусный у вас в Кентербери скот.
— Радуйся плодам этого мира, язычник, потому что в другом ты их уже не попробуешь, — сказал Альфеге.
Локи усмехнулся.
— Какая крепость веры. Такая уверенность в моей судьбе. Я — бог, дурак. Твой другой мир для меня просто не существует. У меня свой устав, у моих людей — свои традиции. Наберись мужества, старик. Другие просто погибали от моей руки. Ты станешь мучеником. Тебя сделают святым… если успеют. — Он повернулся к Торкеллу: — Пленник отказался платить. Полагаю, твоим людям не терпится излить злость.
Торкелл нанес первый удар. Рядом, на блюде, еще валялись остатки ужина. Он схватил кость и швырнул ее в закованного в цепи пленника. Она попала в шею, и архиепископ застонал, инстинктивно попытавшись поднять руки. Громкий хохот встретил этот безуспешный жест самозащиты, и тут же примеру Торкелла последовали другие. Кости, блюда, даже голова быка полетели в несчастного Альфеге, тщетно пытавшегося увернуться от обрушившихся на него предметов. Локи смотрел на пьяных викингов, нашедших выход своей злобе в избиении беззащитного старика.
У них это считалось обычной забавой, сопутствовавшей обильному ужину. Локи не находил ее такой уж веселой. Ему вспомнились боги Эзира, швырявшие что попало в заколдованного Балдера. Неуязвимого Балдера.
Только предательство могло погубить его…
Локи скорчил гримасу и отвернулся, но взрыв пьяных голосов заставил его оглянуться. Торкелл, выкрикивая проклятия, прыгнул в лодку, в которой сидел пленник, занес над его головой огромный боевой топор и с силой опустил. Череп Альфеге развалился пополам, и толпа, увидев кровь, кости и мозг, взвыла от восторга.
— Отвези меня на Нагльфар, — сказал Локи и обратил свои думы к звездам и холодному свету луны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104