Мэк вспомнил Цинтию. Ее лицо, все ее милые сердцу черты, которые память ревностно оберегала, возникли перед его глазами. Ему вспомнился ее голос, все его интонации, ее звонкий смех, потом вспомнились те счастливые мгновения, что они проводили вместе, но вспомнился и тот миг, когда бээнец Самхейн убил Цинтию у него на глазах.
— Думал, Хатан, конечно думал. Но, может быть, я так никогда и не отомщу.
— Почему?
— Мне нужен конкретный человек.
— Да-а. Жизнь — хреновая штука.
— Напротив, — не согласился Мэк, — жизнь — штука прекрасная, я когда-то радовался ей. Это «когда-то» и было жизнью, а сейчас я не живу, а существую.
— Поэтому я и говорю, что она хреновина.
Мэк посмотрел на друга и помотал головой.
— Нет. Просто она жестокая. И жестокой ее делают люди.
— Пусть так, Мэк, в чем-то я и согласен. Знаешь, что я сейчас подумал? Я ведь знаю тебя давно, люблю тебя как друга и все такое, но в то же время я не знаю о тебе ничего. Ты всегда был молчуном. Ты же не из империи. Как тебя черт сюда занес?
Мэк некоторое время молчал, а когда захотел заговорить, послышался свист снаряда, следом грохот близкого взрыва. За ним последовали новые. Начинался новый бой.
Из леса появилось около десятка имперских гравитолетов. Снаряды падали всюду, на поле, в траншеи, некоторые ложились совсем близко от гравитолетов, обдавая их взрывной волной и осколками. От прямого попадания один из них взорвался, его горящие остатки разлетелись и подожгли траву у леса.
Когда гравитолеты проносились над траншеями, стало видно, что они везут раненых солдат 80-й армии. Через четверть часа из леса показалась другая имперская техника: более двух десятков БМП, несколько бронированных гусеничных транспортеров, десятки гравитолетов с солдатами и легкий танк. Достигнув позиций черных легионеров, солдаты поспрыгивали в траншеи, а танк принялся зарываться в землю. Остальная техника двинулась дальше, чтобы пополнить истраченный боезапас.
Высоко в небе снова появились экранопланы. Зайдя в пике, они бросились на наступающих повстанцев. За лесом от земли потянулась выделывающая непредсказуемые эволюции белая полоса. Пущенная ракета попала в одну из воздушных машин и сильно повредила ее. Экраноплан окутался пламенем, вошел в штопор и врезался в землю. Пилот не смог спастись.
Мэк всматривался в лес. Их траншея была вырыта всего в каком-то полукилометре от первой траншеи, в которой разместились передовые батальоны. Рядом Хатан вертел в руках стэнкс, а слева Семенов рассматривал местность в прицел лучемета.
Экранопланы ушли. Через некоторое время из леса появились первые ирианцы и низкосидящие боевые пехотные машины имперского образца, плюющие длинными красными лучами и вихрями мелкокалиберных снарядов, издающих режущий уши звон. Все больше и больше их выползало из-за укрытий деревьев. Резко увеличив скорость, БМП бросились в атаку, вслед за ними бежали пехотинцы. Для Мэка это был первый оборонительный бой, как, впрочем, и для всего полка, теперь легионерам предстояло узнать, как выглядит наступление с противоположной стороны.
Имперские солдаты и легионеры открыли плотный огонь. Артиллерийские батареи прицельно били прямой наводкой по наступающим БМП, поджигая их и заставляя останавливаться. Везде, где только можно, вспыхивали адские огненные цветы, высвобождаясь на свободу вместе с глухим ревом. Тонны земли вздымались на десятки метров ввысь и все чаще вместе с обломками металлобетонитовых или бревенчатых перекрытий и накатов и фрагментами человеческих тел. Смерть начала свою жатву с обоих сторон. Гул выстрелов, скрежет металла, треск автоматов и лучеметов, грохот разрывов, крики и вопли раненых — все это смешалось, слившись в одно целое.
Мэк сменил опустевший магазин и припал к стэнксу, чтобы вновь отыскивать цели и методично отправлять к праотцам храбрых ирианцев. Рядом, самозабвенно поливая наступающих огнем, расположился Семенов. Хатан стрелял одиночными, долго целясь, чтобы наверняка. Едва заметный в общем грохоте свист. Всех троих обдало жаром и накрыло стеной земли. Первым очухался Семенов и расшевелил Мэка, после чего они вдвоем привели в чувство Хатана. Мэк оглядел себя. К мундиру пристали комья земли, стряхнув ее, он ощупал на себе липкие пятна. У Семенова были такие же, да и у Хатана, но у него еще и лицо сплошь в мелких крапинках. Мэк понял, что это чья-то кровь. Снаряд, засыпавший их, кого-то разнес на мелкие кусочки.
В воздухе запахло гарью, которая, вперемешку с неоседающей пылью, забивала нос, не давая через него дышать.
Мэк бросил взгляд на первую траншею, которой досталась вся тяжесть отражения атаки. Все чаще и чаще вздымались над ней огненные клубы земли, все больше и больше из нее выбывало защитников.
Но бой понемногу стал стихать. Потеряв почти всю технику и много людей, ирианцы стали отходить. Первая атака была отбита.
В небе появился одинокий экраноплан — арткорректировщик. Он кружил над повстанцами, делая противоракетные зигзаги. Выполнив свою задачу, он улетел. Через несколько минут заговорили дальнобойные имперские гаубицы и ракетно-артиллерийские дивизионы. Где-то за лесом рвались сотни и сотни тяжелых самонаводящихся снарядов, низко над землей, чуть ли не срезая кроны деревьев, проносились интеллектуальные крылатые ракеты.
Несмотря на такую мощную артиллерийскую контрподготовку, ирианцы нашли силы для новой атаки, которая оказалась еще стремительнее и мощнее. Видимо, им удалось обмануть артразведку имперцев, или они имели мощные мобильные станции радиоэлектронной борьбы.
Первыми пошли легкие танки КФ-8 и КФ-10, точно такой же врылся в землю посреди имперских позиций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171