— Берись!
Плантар держал Копье Лонгина. За его спиной стояли Олег и Хуан де ля Крус.
— Берись за древко.
Я взял Копье, и боль ушла, точнее, перетекла в Знак и там затаилась. Я смог встать и понял, что могу даже самостоятельно добраться до своей палатки.
Жан кивнул и зашагал дальше. Он обходил раненых, каждому давая коснуться Копья Лонгина. Король со скипетром. Руки короля — руки целителя. Но только истинного короля. Интересно, а в других руках оно способно исцелять? Эммануил никогда не использовал его в этом качестве.
По дороге в лагерь я размышлял о том, что создание родовой аристократии было, вероятно, одним из Его эволюционных экспериментов. Не совсем неудачным, судя по Жану и его рыцарям.
И о том, что на сон грядущий мне все же нужно побеседовать с Иоанном Креста.
Разговор состоялся перед нашей палаткой у догорающего костра. Я рассказал о моей вчерашней встрече с Матвеем.
— Если бы я достал для него Копье, Вацлав, Кароль, Антуан и еще четверо рыцарей были бы живы.
Хуан де ля Крус покачал головой.
— Еще неизвестно, к чему бы это привело. Наше дело поступать, как должно, все равно мы не можем предвидеть все последствия. Украсть Копье и принести самоубийце: «На! Убей себя!» Это не для христианина. Ты об этом рассказывал государю перед сражением?
— Да.
— Значит, ты сделал все, что следовало сделать.
ГЛАВА 5
Мне снился все тот же надоевший сон. Крест, я на кресте, и долина Монсальвата передо мною. Сон сопровождало четкое ощущение, что я должен что-то сделать, что-то очень важное, от чего все зависит. Я отрекся от Эммануила. Что еще? Разве этого мало? «Отрекись от себя!» — пришел ответ.
Я повернул голову и увидел, что крест не один: рядом со мной распяты еще два человека. А холмы у замка превратились в пустыню под звездным небом.
Один из распятых рядом со мной издевался над другим: «Ну спаси же нас, если ты Сын Божий, сойди с креста и подай нам руки!»
— Неизвестно, достойны ли мы этих рук, — с трудом выговорил я. — Он невиновен. Только мы виновны. Господи! Вспомни обо мне! Я пред тобою. И душа моя в твоих руках!
По-моему, я потерял сознание на краткий миг, но за этот миг два соседних креста исчезли, а у края небес появился лазурный оттенок: близился рассвет. Там высилась огромная скала с крутыми склонами и пологой вершиной, похожая на перст, указующий в небеса.
Ко мне шел человек от того самого рассветного края неба. Эммануил? Нет. Белое платье слегка развевается по ветру, легкая походка — ноги словно не касаются земли, — золотые волосы. Тереза!
Она подошла, взглянула на меня, запрокинув голову, и протянула мне руку.
— Пойдем, Пьер!
Вокруг нее разгорался теплый свет, который подобрался к подножию креста, поднялся и поглотил меня. Боль ушла, оставшись только в Знаке на правой руке и на том же месте на левой, словно там были раны от гвоздей.
Я спустился к ней по ступеням из золотого сияния, словно не было ни гвоздей, ни веревок, и мы пошли к рассветному небу. К горе, пронзившей восток небес, с вершиной в кольце белого тумана.
Рассвет был феерическим. Алые и золотые облака у края озера лазури, как берега райской земли.
Тереза вела меня к скале, золотой, как окружающее нас сияние. Я оглянулся и увидел, что туда же идет множество людей, со всех концов света, по разным дорогам.
— Осталось только подняться, — улыбаясь, сказала Тереза.
Когда я проснулся, у меня было так хорошо на душе, что, выйдя из палатки, я искренне удивился, что небо по-прежнему темно-серое, а не сияет золотом и лазурью, как в моем сне. Словно вся моя жизнь прошла во тьме, а теперь под этим мрачным небом, на заснеженной умирающей земле я наконец выбрался к свету.
И свет пронизал меня. Был внутри и вовне, как во время молитвы в палатке Хуана де ля Крус.
Эммануилова печать при этом болела по-прежнему, даже хуже, и не исчезла боль во второй руке. Я списал это на психологические последствия сна, все же меня там распинали.
Перед палатками уже горел костер. Возле него сидел князь Белозерский и наигрывал на гитаре.
— Олег! Как же я рад, что ты жив! — сказал я.
Я подумал о том, что рай — это люди. Когда ты в раю, климат не важен. Если в райских садах гуляют истинные святые — сами райские сады уже архитектурное излишество.
Я сел к костру, снял перчатки и протянул руки к огню.
— Что у нас на завтрак?
— Овсянка, — вздохнул Олег.
«На воде и без сахара», — про себя добавил я и улыбнулся. Когда ты в раю, еда, в общем-то, тоже не важна.
Олег поднял глаза от струн и как-то странно смотрел на мои руки. Наконец спросил:
— Что у тебя с руками?
— А что?
Я довел до совершенства привычку не смотреть на руки, так что мне удавалось не делать этого даже за едой.
— У тебя стигматы.
— Что?
— Раны Христа на руках.
Я посмотрел.
Вместо Знака на тыльной стороне кисти была свежая рана, похожая на след от гвоздя. И на левой руке тоже.
— Это не раны Христа — это раны разбойника, — произнес я.
— Разбойника? Какого?
— Надеюсь, что благоразумного.
Мне надо было пообщаться с Хуаном де ля Крус. Но исповеди не получилось. Он только взглянул на меня и сказал:
— Иди к причастию.
— Падре, у меня Знак исчез!
— Я понял. Вот теперь может начаться Ночь Духа, — он улыбнулся. — Но надеюсь, что не скоро. Держись! Чуть-чуть оступишься — и все кончится.
Это было мое первое причастие за последние лет пять. На вино я не решился, но меня и так затопило светом. Мое состояние зашкаливало. Я не мог сравнить свои ощущения с действием наркотиков, но Марк никогда не испытывал эйфории больше получаса. Мой кайф длился уже несколько часов, только усиливаясь. Опьяние? Ерунда! Разница примерно такая же, как между альпийскими снегами, залитыми полуденным солнцем, и гнилым болотом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217