ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
И десяток войн за веру. Господь тоже ведет войну, но я вижу смысл и результат.
— Господи, давай допросим его по-другому, — тихо посоветовал я.
— Нет. Я не унижу этим святого.
— Не унизишь? — Лойола усмехнулся. — Ты просто бессилен против меня!
— Ты принес присягу.
— Только устами. Господь видел в моем сердце. Он знал, зачем я это делаю. Мой адмонитор отпустил этот грех.
— Кто адмонитор тайного ордена?
Лойола улыбался. Победной улыбкой. Сам огонь, сгусток энергии. Казалось, что ему не пятьсот лет и не шестьдесят, на которые он выглядел, — двадцать! Юный рыцарь у стен Памплоны защищает своего единственного истинного сюзерена — Христа!
Я поразился своей мысли. Какой Христос?! Христос сидит рядом, по левую руку от меня, и судит изменника!
— Подумай о тех, кто умрет сегодня, — устало сказал Эммануил. — Ты можешь их спасти.
— Их может спасти только Бог.
— Грош цена твоему милосердию.
Разговор пошел по кругу. Они просто не слышали друг друга.
Эммануил встал. Я было последовал его примеру, но он взглядом приказал мне сидеть.
— Пусть человеки решают судьбу человеков. Пьетрос! Его судьба — в твоих руках.
И направился к выходу.
Игнатий рассмеялся:
— Бежишь, поджав хвост!
Эммануил не прореагировал.
Он был уже у дверей, когда Лойола снова окликнул его. Совсем по-другому, очень мягко. Как милосердный священник на исповеди.
— Постой! Ты ведь человек… Наполовину. Ты можешь спастись.
Эммануил резко обернулся. Почти крикнул:
— Что, велика честь спасти Антихриста?!
Вышел и хлопнул дверью.
Я остался наедине с Лойолой. И снова почувствовал холодные ветры вершины. Я прекрасно понимал, чего от меня хочет Эммануил. Я уже научился слышать невысказанные приказы.
Лойола подошел ко мне. Сел рядом. Я понял, что смотрю в пол.
— Что, трудно, мальчик? Выбирай. Ты-то точно можешь спастись.
— Поздно. Я слишком далеко зашел.
— Поздно не бывает. Когда-то я стоял у окна, у которого молился, и думал о смерти, потому что мои грехи невозможно искупить.
— Какие ваши грехи!
— Считать себя величайшим из грешников — форма гордыни.
— Вы напрасно тратите слова. Я верен ему. Он — великий человек.
— «Человек»! Ты сам сказал. А выдает себя за Бога.
— Он способен на то, что невозможно для человека.
— Да, у нас сильный враг. Но ему недолго осталось.
— Он вам враг, не мне.
— Тебе тоже. В том-то и дело! Ты не понимаешь! Он погибнет, и вы все погибнете вместе с ним.
— Пусть. Я уже выбрал.
Какой у меня выбор! Что, пойти с тобой? Босиком по пустыне? Я — Великий Инквизитор огромной Империи. От таких должностей не отказываются! Вы сами виноваты. Я помню ваш колледж. Эти бесконечные соревнования классов, эти списки лучших учеников. Как я радовался, когда попадал на вершину списка…
Я попал на вершину списка, святой Игнатий! И я с нее не сойду!
Он вздохнул.
— Тогда пошли. Или ты убьешь меня прямо здесь?
— Пошли.
В последнее время вошло в моду оправдывать предателей. Иуда, Брут, Ганелон… Как можно совершить такое ради денег, карьеры или власти? Тут более благородные причины: самопожертвование, любовь к свободе, даже преданность.
Бред! Все проще и грубее: деньги, карьера, власть. Оправдания придумываем мы сами.
Мы вышли на тюремный двор. Небо прояснилось, по небу неслись облака, и в разрывах сияло солнце. На траве чернела вчерашняя кровь.
— Ты позволишь мне помолиться? — тихо спросил святой.
— Да.
Лойола преклонил колени:
Душа Христова, освяти меня.
Тело Христово, спаси меня.
Кровь Христова, напои меня.
Вода ребра Христова, омой меня,
Страсти Христовы, укрепите меня.
Я достал пистолет, который последнее время всегда носил с собой. Взвел курок. Лойола, казалось, не услышал. Он продолжал, уверенно, страстно:
Благий Иисусе, услыши меня:
В язвах Твоих сокрой меня.
Не дай мне отлучиться от Тебя.
От лукавого защити меня.
В час смерти моей призови меня
И повели мне прийти к Тебе,
Дабы со святыми Твоими восхвалять Тебя
Во веки веков. Аминь.
В этот момент я выстрелил ему в голову.
Свет! Огромный шар света, словно шаровая молния. Он поглотил меня. Я задохнулся и потерял сознание.
…Я обнаружил себя лежащим на земле. Навзничь. В небе прибавилось голубизны. Сияло солнце.
Я приподнялся на локте и увидел кровь. На траве, на рубашке, на ладонях. При выстреле в голову бывает много крови. Где-то я читал об этом.
Марк неумело перебирал струны. Три аккорда. Я и не думал, что он вообще когда-нибудь держал гитару в руках. Он хрипловато запел. Что-то о «наших ребятах».
Я лежал, развалившись на диване. Уши вяли. Я не сноб, и с музыкой у меня не очень, но трех аккордов мне мало.
— Да ты не переживай, Петр, — сказал он, прервав пение. — Мы на войне. После первого убийства всем дерьмово.
— Когда выстрелом в затылок — это не война.
— На войне, знаешь, всякое бывает.
— Да и не первое… Был Сугимори, потом — смертные приговоры. Здесь другое… Когда-то я преклонялся перед ним. Нас так учили в колледже святого Георгия. Я убил кумира. «Встретишь святого — убей святого». Освобождение от самодовлеющих стереотипов.
Я говорил в пространство, не надеясь, что Марк поймёт меня. Впрочем, почему не поймет? Умный мужик, просто не очень образованный.
Он отложил гитару и достал сотовый. Обнадеживающе посмотрел на меня.
— Такаги-сан?.. Через часок… Пропустят… Нет, немного. Пару ящиков… Да, парочку… Ждем.
— Это кто?
— Хозяин ресторанчика. Тебе расслабиться надо.
— Ох, Марк, пить с горя — последнее дело.
— Это смерть предателя — горе?
— Нет. Смерть души.
— Ну, это не ко мне. Это к Господу.
— Не хочу я с ним разговаривать!
Марк пожал плечами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217
— Господи, давай допросим его по-другому, — тихо посоветовал я.
— Нет. Я не унижу этим святого.
— Не унизишь? — Лойола усмехнулся. — Ты просто бессилен против меня!
— Ты принес присягу.
— Только устами. Господь видел в моем сердце. Он знал, зачем я это делаю. Мой адмонитор отпустил этот грех.
— Кто адмонитор тайного ордена?
Лойола улыбался. Победной улыбкой. Сам огонь, сгусток энергии. Казалось, что ему не пятьсот лет и не шестьдесят, на которые он выглядел, — двадцать! Юный рыцарь у стен Памплоны защищает своего единственного истинного сюзерена — Христа!
Я поразился своей мысли. Какой Христос?! Христос сидит рядом, по левую руку от меня, и судит изменника!
— Подумай о тех, кто умрет сегодня, — устало сказал Эммануил. — Ты можешь их спасти.
— Их может спасти только Бог.
— Грош цена твоему милосердию.
Разговор пошел по кругу. Они просто не слышали друг друга.
Эммануил встал. Я было последовал его примеру, но он взглядом приказал мне сидеть.
— Пусть человеки решают судьбу человеков. Пьетрос! Его судьба — в твоих руках.
И направился к выходу.
Игнатий рассмеялся:
— Бежишь, поджав хвост!
Эммануил не прореагировал.
Он был уже у дверей, когда Лойола снова окликнул его. Совсем по-другому, очень мягко. Как милосердный священник на исповеди.
— Постой! Ты ведь человек… Наполовину. Ты можешь спастись.
Эммануил резко обернулся. Почти крикнул:
— Что, велика честь спасти Антихриста?!
Вышел и хлопнул дверью.
Я остался наедине с Лойолой. И снова почувствовал холодные ветры вершины. Я прекрасно понимал, чего от меня хочет Эммануил. Я уже научился слышать невысказанные приказы.
Лойола подошел ко мне. Сел рядом. Я понял, что смотрю в пол.
— Что, трудно, мальчик? Выбирай. Ты-то точно можешь спастись.
— Поздно. Я слишком далеко зашел.
— Поздно не бывает. Когда-то я стоял у окна, у которого молился, и думал о смерти, потому что мои грехи невозможно искупить.
— Какие ваши грехи!
— Считать себя величайшим из грешников — форма гордыни.
— Вы напрасно тратите слова. Я верен ему. Он — великий человек.
— «Человек»! Ты сам сказал. А выдает себя за Бога.
— Он способен на то, что невозможно для человека.
— Да, у нас сильный враг. Но ему недолго осталось.
— Он вам враг, не мне.
— Тебе тоже. В том-то и дело! Ты не понимаешь! Он погибнет, и вы все погибнете вместе с ним.
— Пусть. Я уже выбрал.
Какой у меня выбор! Что, пойти с тобой? Босиком по пустыне? Я — Великий Инквизитор огромной Империи. От таких должностей не отказываются! Вы сами виноваты. Я помню ваш колледж. Эти бесконечные соревнования классов, эти списки лучших учеников. Как я радовался, когда попадал на вершину списка…
Я попал на вершину списка, святой Игнатий! И я с нее не сойду!
Он вздохнул.
— Тогда пошли. Или ты убьешь меня прямо здесь?
— Пошли.
В последнее время вошло в моду оправдывать предателей. Иуда, Брут, Ганелон… Как можно совершить такое ради денег, карьеры или власти? Тут более благородные причины: самопожертвование, любовь к свободе, даже преданность.
Бред! Все проще и грубее: деньги, карьера, власть. Оправдания придумываем мы сами.
Мы вышли на тюремный двор. Небо прояснилось, по небу неслись облака, и в разрывах сияло солнце. На траве чернела вчерашняя кровь.
— Ты позволишь мне помолиться? — тихо спросил святой.
— Да.
Лойола преклонил колени:
Душа Христова, освяти меня.
Тело Христово, спаси меня.
Кровь Христова, напои меня.
Вода ребра Христова, омой меня,
Страсти Христовы, укрепите меня.
Я достал пистолет, который последнее время всегда носил с собой. Взвел курок. Лойола, казалось, не услышал. Он продолжал, уверенно, страстно:
Благий Иисусе, услыши меня:
В язвах Твоих сокрой меня.
Не дай мне отлучиться от Тебя.
От лукавого защити меня.
В час смерти моей призови меня
И повели мне прийти к Тебе,
Дабы со святыми Твоими восхвалять Тебя
Во веки веков. Аминь.
В этот момент я выстрелил ему в голову.
Свет! Огромный шар света, словно шаровая молния. Он поглотил меня. Я задохнулся и потерял сознание.
…Я обнаружил себя лежащим на земле. Навзничь. В небе прибавилось голубизны. Сияло солнце.
Я приподнялся на локте и увидел кровь. На траве, на рубашке, на ладонях. При выстреле в голову бывает много крови. Где-то я читал об этом.
Марк неумело перебирал струны. Три аккорда. Я и не думал, что он вообще когда-нибудь держал гитару в руках. Он хрипловато запел. Что-то о «наших ребятах».
Я лежал, развалившись на диване. Уши вяли. Я не сноб, и с музыкой у меня не очень, но трех аккордов мне мало.
— Да ты не переживай, Петр, — сказал он, прервав пение. — Мы на войне. После первого убийства всем дерьмово.
— Когда выстрелом в затылок — это не война.
— На войне, знаешь, всякое бывает.
— Да и не первое… Был Сугимори, потом — смертные приговоры. Здесь другое… Когда-то я преклонялся перед ним. Нас так учили в колледже святого Георгия. Я убил кумира. «Встретишь святого — убей святого». Освобождение от самодовлеющих стереотипов.
Я говорил в пространство, не надеясь, что Марк поймёт меня. Впрочем, почему не поймет? Умный мужик, просто не очень образованный.
Он отложил гитару и достал сотовый. Обнадеживающе посмотрел на меня.
— Такаги-сан?.. Через часок… Пропустят… Нет, немного. Пару ящиков… Да, парочку… Ждем.
— Это кто?
— Хозяин ресторанчика. Тебе расслабиться надо.
— Ох, Марк, пить с горя — последнее дело.
— Это смерть предателя — горе?
— Нет. Смерть души.
— Ну, это не ко мне. Это к Господу.
— Не хочу я с ним разговаривать!
Марк пожал плечами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217