— А как же телецентр? — удивился я.
— Телецентр никуда не денется. Со мной идут Петр, Марк и ребята, человек десять. Больше не надо
Яков по-прежнему стоял на коленях и умоляюще смотрел на Учителя.
— Может быть, епитимью? — осторожно спросил виновный.
— Ладно вставай, зелот… — Мне показалось, что равви хотел добавить что-то еще, но сдержался. — Останешься здесь, поглядим насчет епитимьи.
В прихожую вышел Марк, за ним потянулись воинственные вьюноши.
Мы спустились вниз и опешили, потому что у подъезда скромной пятиэтажки стоял здоровенный черный «АМО». Шофер «АМО» вышел из машины и почтительно открыл перед Учителем дверь.
— Ну что ж, так даже лучше, — заметил Эммануил — Петр, Марк и еще двое — со мной, остальные — своим ходом.
В отделении для пассажиров сидел человек лет пятидесяти, одетый в военную форму, и смотрел на Учителя с совершенно молитвенным выражением лица
— Как ваша дочь, Ипатий Владимирович? — участливо спросил у него Эммануил, садясь рядом.
— Я здесь, Господи, и этим все сказано.
— Хорошо, — улыбнулся Эммануил и положил руку ему на плечо.
— В Думу?
— Разумеется.
За эту ночь Москва здорово изменилась. А именно: у Белорусского стояли танки, повернув орудия в сторону Бутырского вала, вдоль Тверской тянулись колонны БТРов, и на Триумфальной площади — тоже танки, ощетинившиеся пушками в сторону ресторана «София».
— Ну все, прощай, свобода! — усмехнулся я. — Завтра нас погонят восстанавливать Лубянку
— Не погонят, — улыбнулся Эммануил. — Успокойся, Пьетрос, это мои танки.
— Как?!
— Да, я забыл вам представить. Это генерал Сергеев, начальник Генерального штаба, а теперь наш союзник.
Мы свернули в Георгиевский переулок и остановились у входа в Госдуму. На ступеньках нас встретила Мария и начала убеждать Учителя, что у нее чисто профессиональный интерес, а посему в случае чего она продемонстрирует журналистское удостоверение — и ее не тронут. Он махнул рукой.
Я тоскливо взглянул на крышу родного колледжа, выглядывавшую из-за домов, и вошел в здание Думы вслед за равви.
На проходной нас опять словно не заметили, и мы беспрепятственно проникли внутрь и поднялись в зал заседаний.
— Это он! — воскликнул кто-то из депутатов, когда мы входили, и зал приветствовал Учителя вставанием и аплодисментами. По-моему, он не ожидал столь теплого приема, но сразу сориентировался и направился к трибуне. Мы встали полукругом за его спиной. Он улыбнулся залу и жестом приказал всем сесть.
— Я вижу, вы узнали меня, — уверенно начал он. — Тем лучше, значит, не будем терять времени на представления и сразу перейдем к делу. Вчера я упразднил Инквизицию и разрушил Лубянку. Если вы смотрели телевизор, мне незачем вдаваться в подробности. Сегодня я объявляю Президента низложенным и провозглашаю себя Первым Консулом. Москва занята верными мне войсками. Возможно, аплодисменты некоторых из вас объясняются тем, что вы этого еще не поняли. Повторяю: это мои танки. И рядом со мной всем вам известный генерал Сергеев, мой союзник. Я гарантирую, что в стране будет восстановлен мир и твердый порядок. Думаю, всем уже надоели забастовки, анархия и бесконечные интриги политических группировок. Вы же, господа парламентарии, можете со спокойной совестью удалиться на каникулы. Сегодня, если не ошибаюсь, последний день вашей работы.
В зале поднялся возмущенный гул и свист. Кто-то крикнул: «Узурпатор!» Его поддержали, но Учитель поднял руку, и все замолкли.
— Я имею право на эту власть более, чем кто-либо другой. И не только на эту. И теперь лишь личные амбиции мешают вам принять то, что уже произошло.
Он кивнул Сергееву, и тот приказал что-то по сотовому телефону.
Не прошло и пяти минут, как в зал начали просачиваться спецназовцы и вставать цепочкой вдоль стен и в проходах. Учитель довольно улыбнулся.
Но еще через мгновение улыбка исчезла с его лица, и оно стало более чем суровым, потому что широко распахнулись двери слева от нас и на пороге появился другой отряд спецназовцев.
Эммануил вопросительно посмотрел на Сергеева.
— Парламентская охрана.
— Они вам не подчиняются?
Генерал отрицательно покачал головой.
Спецназовцы Сергеева направили дула автоматов на парламентскую охрану. Охрана — на них. Казалось, столкновение неизбежно.
Учитель поднял руку.
— Не сметь! — приказал он своим, потом обернулся к охранникам. — Что вам угодно, господа?
— Вы арестованы! — объявил командир. — Сдавайте оружие!
— У меня нет оружия. Что же касается ареста, идите сюда. Что в дверях-то стоять?
Командир с подозрением покосился на эммануиловцев.
— Они не выстрелят, — сказал Учитель. — Я приказал им не стрелять. Давайте поговорим. Смотрите!
Эммануил провел рукой по воздуху, указывая на пол перед охранниками. И вслед за его движением на полу пролегла черная трещина, которая начала медленно расширяться.
— Смотрите! Это трещина на теле мира. Она появилась в тот миг, когда я ступил на землю, и пролегла через сердце каждого из вас. По одну сторону свет, по другую — тьма, по одну сторону добро, по другую — зло, по одну сторону те, кто принял меня, по другую — отступники. Видите?
Трещина стала шире и глубже. Из нее вырвались языки пламени.
— Это огонь, предназначенный для вас.
Трещина, удлиняясь, побежала вокруг охраны.
— И вот вы уже на острове, окруженном пламенем. И он все уменьшается. И армия, и народ уже на моей стороне, а вы — только кучка безумцев, осмелившихся сопротивляться тому, кто много могущественнее вас, и достойны лишь жалости.
Остров, на котором стояли солдаты, катастрофически уменьшался, от него то и дело отламывались куски и падали в огонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217