И не я одна испытывала подобные чувства. Похоже, я разделила видение с Иветтой, и теперь спиной ощущала ее возмущение. Мне не нужно был оборачиваться, чтобы знать, что она села прямее, чуть сильнее сжала подлокотники кресла. Потом главная волчица города сказала:— Одним из самых серьезных преступлений у нас считается насильное заражение, тем более, заранее спланированное. А ведь именно это ты, Паоло, проделал с Этьеном, и даже хуже.Видно было, что он не был готов к такому повороту, но все же надменно ответил:— Я был патрой своего прайда, и я решал, что есть закон!— Может, ты и был вожаком, но уж никак не патрой, — фыркнула я, чувствуя, как во мне поднимается Ашана.Миу, все это время просидевшая на моем плече, наверное, что-то почувствовала, так как спрыгнула на пол и посмотрела на меня. Когда мы встретились взглядом, она кивнула, словно подтверждая, что я поступаю верно.Этьен, все еще сдерживаемый кольцом моих рук, всхлипнул. Только сейчас я заметила, что лицо его мокрое от слез. И это стало для меня толчком — я позволила Ашане заполнить себя. В этот миг и час я слилась с ней в одно целое. Когда это произошло, я снова обратила внимание на Этьена.Ласково погладив его по рыжеватым волосам, я внезапно запела. Слова древней египетской песни сами всплывали у меня в голове, срываясь с языка. Мурлыкающие, ласковые, успокаивающие.И я видела, как страх уходит из глаз Этьена, уступая место спокойствию, даже умиротворению. Он ткнулся в мои колени, как щенок, замерев под моими руками, которые продолжали гладить его по спине и волосам.Я продолжала петь. Рядом со мной опустилась Инга, и коснулась моего плеча. Ее глаза были не совсем человеческими, из них выглядывал зверь, а также отражались мерцающие серебром блики моей собственной силы.А вслед за тигрицей ко мне потянулись и остальные кошачьи, и каждый из них старался дотронуться до Этьена и до меня. У каждого в глазах, как звезды в ночном небе, мерцали частички моей силы. Моя песня притягивала их, объединяла. Заставляла почувствовать себя одной большой семьей, ну или прайдом, если угодно, вспомнить, кем мы все были когда-то. И я знала, просто знала, что объединенные этим единым порывом, они понимали слова моей песни.Она утешала, ободряла их всех, говоря, что они не одни. Пока я с ними, я всегда защищу, охраню, утешу их. Вот чем была для свих оборотней Ашана, и чем предлагала стать мне для этих кошачьих. Она хотела, чтобы я почувствовала это единство. И я почувствовала. Мы словно стали одним организмом, и это было… потрясающе.Когда я закончила песню, Этьен уже не хныкал. Наоборот. Он довольно мурлыкал, продолжая прижиматься к моим рукам, словно стараясь обернуться моим запахом.Первый заговорила Инга:— Невероятно! Никогда не испытывала ничего подобного! Какая-то часть меня неудержимо тянулась к тебе, словно ты моя мать.— У меня было то же, — согласно кивнул Шат. Его зверем был лев.Остальные лишь согласно закивали.Я улыбнулась и поискала глазами Паоло. Он стоял всего в паре шагов, обняв себя за плечи. Я чувствовала, что ему стоило огромных усилий не поддаться моему зову и не позволить это сделать Крису. В его глазах читалось недоумение и неверие.Потом я снова обратила взгляд на Этьена. Мои кошки, а теперь они и правда мои, сомнений больше не оставалось, все еще сидели, сгрудившись вокруг нас. Стоило мне подумать, что этот контакт уже становится слишком тесным, как они отодвинулись. Я же тронула Этьена за плечи, заставляя посмотреть на меня. Он стал более адекватным, ужас больше не плескался в его глазах.— Тебе больше никто не причинит вреда. Ты мне веришь?— Да.— Слишком опрометчиво с твоей стороны. Не забывай, я твой вожак! — подал голос Паоло.— Но ты отдал его мне, ведь так?— Да… — он не решился возразить.— Тогда заткнись, — мое терпение уже давным-давно иссякло.Паоло попытался что-то возразить, но я его не слушала, снова обратившись к Этьену:— У тебя родственники-то есть?— Да, мама.— А она знает?— Нет. С тех пор, как меня увели, я ни разу не был дома. А теперь…— Ты понимаешь, кем ты стал? — продолжала расспрашивать я. Миу, похоже, догадалась, куда я клоню, но, вспрыгнув мне на плечо, все равно тихонечко спросила:— Что ты собираешься с ним сделать?Но я не ответила, так как Этьен проговорил:— Я теперь оборотень, зверь.— Не стоит так мрачно, — я попыталась было приободрить его. — У тебя появились многие способности, о которых ты раньше и подумать не мог.— Мне говорили, что я всегда буду жертвой. Всегда. Мной будут владеть, распоряжаться как вещью. И я не смогу отвоевать себе свободу силой, потому что у меня ее нет. Я этого не вынесу!Мне хотелось его как-то утешить, но он был прав. Он этого не вынесет. Даже если я буду его опекать, он не сможет подняться в иерархии. Один раз его уже сломали. Если это произойдет еще раз — это полностью уничтожит его. Заразив Этьена, Паоло сделал большую глупость.Миу потерлась о мою щеку, привлекая внимание, и тихо промурлыкала мне в самое ухо:— Все еще можно исправить.Я внимательно всмотрелась в ее глаза и проговорила:— Да, все еще можно исправить, — Ашана знала это, знала как, а значит знала и я.— О чем это вы? — спросил Паоло.Но никто не удостоил его ответом. Я поднялась на ноги, поднимая за собой и Этьена. Держа его за руку, как ребенка, которого мама привела к врачу, я сказала:— Все будет хорошо. Ты мне веришь?— Да.— Хорошо. Чтобы не случилось сейчас, ничего не бойся. Доверься мне, и я постараюсь тебе помочь.Этьен лишь кивнул.— Что ты собираешься делать? — осторожно спросила Инга.— Исправить то, что натворил этот… — я махнула рукой в сторону Паоло. — Прости, мне нужно сконцентрироваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68