Все нормально.— Ну, хорошо. Спасибо, что позвонила, сказала о Тине.— Я же знала, что вы волнуетесь. Как же иначе?— Да, конечно, — в словах матери чувствовалась какая-то недосказанность. Возможно, она все ещё упрекала меня, что я уехала тогда, или даже винила себя, но у меня не было никакого желания возобновлять этот старый разговор. Но, видно, некоторых неприятных тем было не избежать, так как мама спросила, — А как ты сама?— Нормально.— Нормально и все?— А что ещё?— Как твоя работа? Ты о ней почти ничего не рассказываешь.— А что рассказывать? Все хорошо, даже отлично. Жаловаться не на что.— А помимо работы? У тебя не появился кавалер?— Мама!— Тебе двадцать пять, и вполне логично уже задуматься о семье. Почти все твои одноклассницы уже повыскакивали замуж, — та-а-ак, начались тонкие намёки на толстые обстоятельства. Как всегда!— Что мне до них? Если бы все они попрыгали с моста, ты бы тоже посоветовала мне это сделать? — парировала я.— Но я же совсем не это имела в виду! Как же с тобой порой не легко!— Мне об этом говорили.— Нельзя же так! Ты бы, наверняка, помягчела, если бы у тебя появился молодой человек.Хм, интересная мысль! Но не думаю. Вслух же я сказала:— Все, мам! Хватит. Пусть каждый из нас останется при своих. Закрыли эту тему!— Ну, хорошо. И все-таки…— Мама!— Ладно-ладно! Господи, как же давно я тебя не видела! Может, приедешь домой как-нибудь? — она спросила это таким голосом, что у меня невольно сердце защемило. Все-таки у наших родителей есть ниточки, с помощью которых они могут на нас влиять. Поэтому я сказала:— Ты же знаешь, что у меня работа. Но я постараюсь, может, удастся вырваться в Рождество…— Это было бы замечательно!— Но это не точно, — поспешила добавить я.— Конечно. Ну ладно, наверно, пора прощаться. Поздно уже. Тебе тоже нужно хоть немного поспать.— О, не беспокойся обо мне!— Как же иначе! — мне не нужно было видеть её лица, чтобы знать, что она улыбается. — Доброй ночи. Позаботься о Тине.— Конечно. Доброй ночи.Я повесила трубку и сгребла телефон в охапку. Да, надо было идти спать. Глаза слипались. Вдруг раздался какой-то слабый шум. Я обернулась. Дверь в кухню тихонько приоткрылась, и в образовавшуюся щель осторожно протиснулась Миу. Тёмной тенью вспрыгнув на стол, она замерла передо мной, выжидая.Посмотрев в её глаза, я сказала:— Похоже, тебе придётся некоторое время притворяться обычной кошкой.Она согласно кивнула, потом промурлыкала:— А тебе — обычным человеком.— Верно. Ладно, идём спать. Поздно уже.Когда я вернулась в спальню, Тина по-прежнему мирно посапывала, свернувшись калачиком. Иногда во сне её лицо хмурилось, но вскоре вновь становилось безмятежным. Сейчас ей можно было дать от силы четырнадцать.Глядя на спящую сестру, я подумала, что отправить её домой с первым же автобусом, может, и было бы проще, но я не могла так поступить. Это казалось сродни предательству. Она приехала ко мне, ища поддержки, а может и помощи, и я обязана ей помочь. В конце-концов я же её старшая сестра.Тихо поставив телефон на его законное место, я забралась в кровать. Наверно, я заснула сразу же, как только моя голова коснулась подушки. Да, странный был день.Проснулась я от какого-то странного ощущения. Что-то было не так. Повернув голову, я поняла, что именно. Я была не одна в постели. Рядом спала Тина. Её волосы разметались по подушке, а левая рука обвивала мою талию. Сама невинность.Скосив глаза на часы, я увидела, что уже без малого полдень. Надо было вставать. Я попыталась выбраться из постели, не потревожив сестру, но стоило моим ногам коснуться пола, как я спиной почувствовала, что она проснулась. Обернувшись, я столкнулась с её заспанным, и оттого немного рассеянным взглядом.— Доброе утро, — улыбнулась я ей.— Доброе утро, — Тина села, потянувшись.— Как спалось?— Замечательно! А сколько сейчас времени?— Да практически полдень.— Ух ты! А ты на работу не опоздаешь?— Нет, не беспокойся. Мне к шести, не раньше.— И что у тебя за работа такая?— Какая есть, я не жалуюсь, — я не особо распространялась в семье о том, что являюсь совладелицей ночного клуба. Мои родители старой формации. Для них ночной клуб где-то равен борделю, так зачем огорчать? Пусть думают, что у меня просто своё дело. — Ладно, ты пока можешь поваляться, а я в душ. Если что — стучи.— Хорошо.Душ! Душ! Душ! Без него я не проснусь — проверено годами. Раньше, когда я только начинала работать в клубе, мне по утрам, чтобы разлепить глаза, приходилось стоять чуть ли не под ледяной водой. Сейчас все гораздо менее радикально. Больше я так над собой не издеваюсь.Стоя перед зеркалом в ванной в одних трусах и спортивном лифчике (вся остальная одежда ждала меня за пределами ванной), я как раз сушила волосы феном, когда услышала лёгкий стук в дверь.— Входи, разрешила я.Тина вошла, сжимая в руке зубную щётку, словно знамя. На ней все ещё была моя пижама.— Я услышала фен, и решила, что ванна уже свободна.— Да, можешь умыться.Она подошла к раковине и включила воду, а я продолжила сушить волосы — иначе у меня на голове будет подобие ёршика — до такого экстрима я ещё не дошла. Наконец, я выключила фен. Тина закончила с умывание и уже вытиралась, но вдруг застыла, как вкопанная, с полотенцем в руках. Потом осторожно обошла меня вокруг. Единственное, что она произнесла, было:— Ух ты!— Что такое? — я не понимала, в чем дело.— Глазам не верю! Ты сделала татуировку! Даже две!Блин! Я совсем забыла о них! Вот… Ну да ладно. Вслух я сказала:— Так получилось, — и голос мой звучал несколько растеряно.— Потрясающе! — Тина осторожно прикоснулась к татуировке на моем правом плече, оку Ра. — Не ожидала от тебя такого!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61