— первой спросила Менестрес.
— Да, королева. Более двадцати лет назад вы дали мне одно... поручение. На выполнение его ушло довольно много времени, но я все же выполнил его.
— Ты нашел его? — теперь голос Менестрес немного выдавал ее волнение.
— Думаю, да. Хотя, учитывая обстоятельства дела, стопроцентной гарантии дать невозможно.
— Да, да...
— Он жив, ему двадцать четыре года и он носит имя Джеймс Келли. Он живет в этом городе, вот по этому адресу. Насколько мне удалось узнать, живет один и работает в одной из компаний менеджером. Вот в этой папке все, что мне удалось узнать о нем.
Ксавье положил желтую папку рядом с карточкой, на которой был написан адрес. Менестрес взяла ее и бегло просмотрела. Помимо сведений в ней было несколько фотографий. Их она, наоборот, просмотрела очень внимательно. Изображенный на них молодой мужчина ничем не напоминал Антуана, но это ничего не значило. Она сама изменила его, так что теперь он мог выглядеть как угодно. По сути фотографии почти ничего не значили. Только встретившись с ним лично, Менестрес могла понять прав Ксавье или ошибается. Но все же радость переполняла ее. Она сказала:
— Спасибо, Ксавье. Я никогда не забуду того, что ты сделал для меня. Ты сделал почти невозможное.
— Пустяки. Вы сделали для меня гораздо больше. Всегда буду рад услужить вам всем, чем смогу.
Тепло попрощавшись с Ксавье, Менестрес и следовавший за ней по пятам Димьен ушли. Королеве стоило большого труда сдерживать чувства, охватившие ее. Слишком ошеломляющими были известия, полученные от магистра города.
Когда они уже были на полпути к дому, Менестрес все же не сдержалась. От радости она поцеловала Димьена и сказала лишь одно слово:
— Наконец-то!
Но Димьену и не нужно было слов. Он и без них прекрасно понял, что случилось с Менестрес. Поэтому он улыбнулся и сказал:
— Я рад за тебя. Всей душой желаю, чтобы этот человек оказался именно тем, кого ты ищешь. Я знаю как он дорог тебе.
Слова Димьена были искренны, в них не было и толики ревности. Да, он любил Менестрес, но любил как сестру, не более того. И обоим это было прекрасно известно. К тому же сердце верного друга королевы было несвободно, но это была тайна, которую он старался скрыть ото всех, а порой даже от самого себя.
Линкольн Менестрес остановился возле ее дома. Она вышла, поблагодарив взглядом Димьена, который услужливо открыл перед ней дверцу, и тут же замерла. Что-то было не так. По лицу Димьена она поняла, что он тоже почувствовал это. В их доме были чужие! И вдруг тонкий слух вампиров уловил женский крик.
— Сильвия! — мгновенно узнала голос Менестрес.
Димьен ничего не сказал, но в глазах его была тревога. В следующий миг оба вампира уже ворвались в дом. Они быстрее молнии направились туда, откуда раздался крик.
Они нашли Сильвию на втором этаже дома, в конце коридора. Она стояла возле раскрытых дверей ведущих на балкон. Прохладный ночной ветер трепал ее волосы, но она этого не замечала, ее глаза были широко раскрыты от ужаса. Над ней склонился темный силуэт мужчины. Его улыбка походила на оскал хищника, сходство добавляли сверкнувшие в темноте клыки. Прейди Менестрес и Димьен несколькими секундами позже, и они вонзились бы в нежную шею девушки.
Но они пришли вовремя. Менестрес мгновенно оценила ситуацию и так же мгновенно среагировала. Быстрее мысли она ринулась вперед, и вот незваный вампир уже прижат к стене, а ее рука сжимает его горло.
Сильвия не выдержала всего этого и потеряла сознание. Димьен, ринувшийся к ней на помощь, едва успел ее подхватить. Менестрес же не сводила глаз с незваного гостя, глаза ее полыхали гневом. Она сказала:
— Герман! — и хоть она говорила тихо, но в ее голосе были только лед и металл. Если бы голосом можно было убивать, то Герман был бы уже трупом.
— Да, — Герман как всегда был дерзок, к тому же отпираться было бессмысленно.
— Глупец! Ты решил отомстить мне, нанеся удар моей приемной дочери, — Менестрес едва сдерживалась, чтобы не испепелить его на месте. — Я уже предупреждала тебя, чтобы ты держался подальше от моего дома, но ты не послушался. Ты недостоин быть магистром, я лишаю тебя этого звания и предупреждаю тебя в последний раз. Если ты еще раз попытаешься что-нибудь выкинуть — я убью тебя! А теперь убирайся! Советую тебе покинуть этот город.
— Если еще раз замечу тебя возле этого дома, — добавил Димьен не менее холодным голосом, — то так легко ты уже не отделаешься. Я буду охотиться на тебя.
— Убирайся, — еще раз повторила Менестрес и вышвырнула Германа прямо с балкона второго этажа.
Секундой позже Сильвия пришла в себя. В ее глазах все еще стоял ужас. Прижав руки к груди, словно защищаясь от чего-то, она говорила:
— Мама! Мне страшно, мама!
Сильвия редко так называла Менестрес, так как теперь внешне они мало походили на мать и дочь. Сильвия взрослела, а Менестрес была такой же, как двадцать, сто, тысячу лет назад. Но сейчас потрясение девушки было слишком велико, и она звала ту, которая заменила ей мать.
Менестрес тут же ринулась к своей приемной дочери. Секунду назад в ее глазах была лишь ненависть, но теперь от нее не осталось и следа. В них была лишь нежность и беспокойство. Она опустилась на колени рядом с Сильвией, которую все еще заботливо поддерживал Димьен. Менестрес обняла девушку, и та, спрятав лицо у нее на груди, разрыдалась.
— Ну-ну, доченька, успокойся. Все уже позади. Больше тебя никто не обидит, — тихо говорила Менестрес, гладя ее по голове. А сама в это время осторожно осмотрела ее шею, и только затем вздохнула с облегчением. Герман не успел укусить ее. Приди они чуть позже — это ему удалось бы, и тогда пришлось бы проводить обряд очищения, иначе ближайшие несколько часов девушка была бы почти полностью в его власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130