— Джахуб. Он вообразил, что сможет стать королем, что его силы хватить на это. Он заманил нас в подлую ловушку.
— Неужели и Менестрес...
— Нет, — тут Ациела впервые за весь их разговор улыбнулась. — Кармине удалось спасти ее. Они убежали через подземный ход.
— Слава богам!
— Мои силы истекают. Слушай меня внимательно. Джахуб провозгласит себя королем, это, несомненно, но истинная королевская власть, власть, которая помогала жить всем вампирам, ему никогда не будет доступна. Он — угроза для всего нашего народа. И эта угроза будет существовать до тех пор, пока истинная наследница, принадлежащая к нашему роду не займет место, принадлежащее ей по праву. Ты должен во что бы то ни стало найти Менестрес — она последняя надежда нашего народа, и ей грозит опасность. Ты должен, должен ее найти! Обещай мне это!
— Клянусь, я найду ее, даже если для этого мне придется обойти весь мир.
— Но прежде сними с моего пальца кольцо. Оно передавалось в нашем роду от королевы к королеве. Отдай его Менестрес и расскажи то, что здесь произошло. Я научила ее всему, чему могла. Она знает что ей делать.
— Да, моя королева.
— И будь осторожен. Постарайся покинуть город никем незамеченным. Джахуб не должен ни о чем догадаться.
— Я понимаю.
Бамбур осторожно снял кольцо и спрятал его за пазухой.
— Прошу, позаботься о моей дочери. Не оставляй принцессу без помощи. Прощай.
И призрак Ациелы растворился в жарком воздухе зала. Королева была мертва, окончательно и бесповоротно. Прежде чем уйти, Бамбур встал на колено перед безжизненными телами, прижал правую руку, сжатую в кулак, к сердцу и склонил голову. Это была последняя дань уважения королеве и ее супругу.
* * *
На следующий день Джахуб собрал в тронном зале чрезвычайное собрание. Здесь сегодня собрались самые важные и знатные люди и вампиры страны, и бывший первый советник обратился к ним с речью:
— Великая скорбь охватила всю нашу страну. По вине страшной и нелепой трагедии мы лишились нашей горячо любимой королевы, ее мужа, и, что самое горькое, нашей юной принцессы. Безжалостное пламя пожара поглотило их, осиротив нас. Этот черный день навсегда останется в нашей памяти. И мы должны исполнить долг живых перед мертвыми, похоронить их, как того требуют наши обычаи.
По залу прокатились возгласы одобрения, а Джахуб продолжал:
— Но, несмотря на эту горькую утрату, как бы ни было тяжело, мы должны жить дальше. И нашему народу нужен король, как символ единства и силы нашей страны. Поэтому я вынужден взять на себя эти обязанности. Конечно, я не могу сравниться с королевой Ациелой, и вряд ли кто-либо сможет. Но мы не можем ждать, иначе наши враги поднимут головы и могут напасть на нас. Ввиду всех этих обстоятельств я провозглашаю себя королем.
С этими словами Джахуб взял корону и уверенно возложил ее на себя. По залу прокатился ропот, но открытого недовольства не было, все понимали, что Джахуб в чем-то, несомненно, прав.
Сам же новоиспеченный король старался сохранить скорбное выражение лица, хотя еле сдерживался, чтобы торжествующе не расхохотаться. Все вышло так, как он хотел. Они поверили ему.
А в это время, в катакомбах дворца глубоко под землей, в пещере с кровавым источником что-то происходило. Родник посреди колодца вдруг забурлил, а затем стал уменьшаться, затихать и через несколько минут иссяк совсем. Колодец больше не наполнялся. Пройдет еще немного времени и он будет пуст.
* * *
Менестрес все еще не приходила в себя. Она лежала на простой кровати в обычном деревенском доме. Ее волосы разметались, в лице не было ни кровинки. Кармина склонилась над ней, крайне озабоченная ее состоянием. Несколько раз ей казалось, что девушка даже не дышит, и тогда ее сердце тревожно сжималось. Менестрес сжимала руку няни своими холодными руками и иногда звала мать.
Наконец, с большим трудом она пришла в себя. Принцесса открыла глаза, но в них не было ни тени былой веселости, ни искры задорного огня. Взгляд ее глаз был каким-то пустым, будто ее тело находилось здесь, а сама она где-то в совсем другом месте, а может мире.
— Слава богам! — обрадовалась Кармина. — Менестрес, ты пришла в себя, моя девочка!
— Менестрес? — девушка нахмурилась, будто это имя было ей незнакомо. Затем она оглядела комнату и спросила, — Где я?
— Мы в моей родной деревне, — успокоила ее Кармина. — В моем доме, правда я не была здесь больше двадцати лет. Никто не знает, что я отсюда. Здесь нас никто не найдет и мы сможем спокойно жить, хотя бы некоторое время, пока все не проясниться.
— А кто нас должен найти? — непонимающе и испуганно спросила Менестрес. — И... кто ты? Моя мать?
Этот вопрос ошеломил Кармину, некоторое время она просто не знала, что сказать, но, наконец, решилась спросить:
— Ты что... ничего не помнишь?
В ответ Менестрес лишь покачала головой.
— Совсем ничего? Ты не помнишь кем была, не помнишь никого?
— Мои воспоминания — сплошная темнота или какие-то неясные призрачные тени. Я не помню ни одного лица, но что-то подсказывает мне, что я знаю тебя. Ты моя мать? — во второй раз спросила девушка.
Кармина все еще была растеряна, но все же она обняла Менестрес и сказала:
— Может все это и к лучшему. Да, теперь я твоя мать, я буду заботиться о тебе, моя девочка, моя бедная девочка.
Так началась их спокойная деревенская жизнь. Кармина объявила всем соседям, что вернулась вместе с дочерью, так как здесь ее родина, здесь она родилась. В принципе все спокойно восприняли их появление, оно, безусловно, оживило монотонность деревенской жизни. Также Кармина сказала, что когда они возвращались, на них напали разбойники и им насилу удалось убежать от них, правда, это сильно потрясло ее дочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130