— Ты боишься, что они безвозвратно уйдут в свой мир и отрекутся от всего остального?— Да. Тогда демоны их душ захватят их. Селене и Милене пришлось очень многое пережить. И один акт мести не залечит такие раны. Я вообще не знаю кому или чему это под силу. Мы можем лишь сгладить раны, но не залечить.— Они никогда не забудут того, что с ними сделали.— Вот именно. Они могут думать, что избавились от призраков прошлого, но это не так. И чем дольше они будут отрицать это, тем глубже эти призраки пустят корни.— Прими тьму, и тогда не убьешь в себе свет, — задумчиво проговорил Димьен. И его слова прозвучали очень по-философски. — Вопрос только в том, как Селена и Милена смогут принять эту тьму. И готовы ли к этому.— О том и речь. Они должны обрести цель в этом мире. Обрести новое призвание. Раньше они считали своим призванием целительство…— Но больше они этим заниматься не могут, — вздохнул Димьен. — Людям они не верят и не желают им помогать. Им бы занять место по другую сторону баррикад…— По другую сторону… — повторила Менестрес. — А в этом есть смысл.— То есть? — насторожился вампир.— Может, их удел, действительно, вершить правосудие?— Что-то я не совсем тебя понимаю…— Еще перед нашим отъездом я получила письмо от Совета.— Совета?— Да. Минг-Тьен попросил его об отставке. Через сто лет он сложит с себя полномочия и просит заменить его достойной кандидатурой.— Постой, ты думаешь, что сестры…— Ну да…Димьен выглядел ошеломленным. Справившись с собой, он проговорил:— Сделать их… по собственному согласию… палачами! Но ведь они так невинны! — в его голосе промелькнула печаль.— Это не так. Они перестали быть невинными очень давно. Утратив окончательно ее остатки в ночь своей мести, — тоже с нотками грусти ответила Менестрес.— Но сразу такая крайность… И разве возможно, чтобы было два Меча Правосудия?— То, что такого еще не было, не значит, что нельзя. К тому же они суть единое целое.— Но ведь им придется выдержать суровые и жестокие испытания.Менестрес согласно кивнула, потом осеклась и сказала, усмехнувшись:— Мы так говорим, но ведь, прежде всего, нужно их согласие и их желание…— Да, только их горячее желание поможет пройти испытания. Если Селена и Милена не будут хотеть этого, то погибнут. Правила относительно этого весьма суровы и быстро отсеивают недостойных. И ты готова к тому, чтобы они пошли на такой риск?— Другого выхода я не вижу, — вздохнула Менестрес. — Возможно, это единственный способ спасти их от саморазрушения.— И ты вот так просто предложишь им стать палачами?— Не просто, но предложу. А как иначе? Я с ними поговорю.— Я могу чем-нибудь помочь?— В разговоре? Не думаю. Но спасибо за дельный совет. Пойду, найду сестер.Селена и Милена расположились на широкой веранде дома, который они сняли на время пребывания в городе. Ночь над ними раскинула свое звездное покрывало, и полная луна заливала все своим светом. Милена сидела прямо на широких перилах, вытянув правую ногу и свесив с края левую. Рядом, облокотившись на те же перила, стояла Селена и что-то играла на скрипке. Это было не заученное произведение, а импровизация. Музыка одновременно походила и на смех и на плачь, проникала в самую душу и грозила либо изорвать ее в клочья, либо подарить неземное блаженство.Менестрес так и застыла на пороге, боясь помешать, спугнуть это странное и одновременно восхитительное ощущение.Но вот, достигнув своего пика, мелодия оборвалась, рассеялась в тишине ночи. Селена убрала скрипку, и обе сестры посмотрели на королеву яркими, просто сияющими глазами, в которых, казалось, готов отразиться весь мир.— Доброй ночи, мои дорогие, — ласково проговорила Менестрес, подходя к сестрам.— Доброй ночи, — эхом ответили они.— Вы уже питались сегодня?— Да, — кивнула Селена, и Милена эхом повторила ее слова.— Я пришла поговорить с вами об одном очень серьезном деле, — начала Менестрес.— Мы сделали что-то не так?— Вовсе нет. Почему вы так решили?— Ну, — сестры смутились, но Селена все же продолжила, — В последнее время ты становилась такой задумчивой в нашем присутствии.— Нет, дело вовсе не в том, что вы в чем-то виноваты, — покачала головой Менестрес, игривым жестом запуская пальцы в волосы сестер.— А в чем же тогда? — нетерпеливо спросила Милена.Королева вздохнула, но все же ответила:— Дело в том, что я беспокоюсь о вашем будущем.— Зачем о нем беспокоиться? — пожала плечами Милена.— Оно ведь уже определено, — вторила ей Селена.— Не совсем. Возможно вы просто еще не понимаете некоторых вещей. Да, вы стали вампирами, и очень сильными. Через год или два вы достигнете ранга магистра. Вы любите друг друга, и это замечательно, но… одной любви может оказаться недостаточно для вечной жизни. Недостаточно, чтобы противостоять самому страшному нашему врагу — времени.— Что ты имеешь в виду? — насторожено спросили сестры.— Мне кажется, что после того, как вы осуществили свою месть, вы стали замыкаться в себе, отгораживаться от всего остального мира. Я не хочу, чтобы вы ушли в себя настолько, что реальный мир перестал бы для вас существовать.— Но мы такие, какие мы есть, — тихо возразила Селена, по обыкновению сжав руку сестры. — Мы больше не можем быть простыми знахарками, так как теперь слишком хорошо видим темную сторону людей. Милосердие прощение, похоже, угасли в нас. Осталось лишь чувство справедливости и возмездия.— Словно нашей матерью была Немезида Немезида — в древнегреческой мифологии богиня возмездия., — усмехнулась Милена, но усмешка вышла не слишком радостной.Этой своей речью сестры считай ответили на невысказанный вопрос Менестрес, чем еще больше убедили ее в правильности выбранного пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72