Она уже на полпути к раю.— Стою я пред тобойВ безмолвном восхищеньи,И жар лучистых глазМеня сжигает вновь,Я поражён стрелой,Охвачен тем стремленьем,Что вдохновляет насИ согревает кровь.Тебя я полюбил,Любовь — лишь только слово,Глаголом чувство яНе в силах передать.Как без тебя я жил? —Спрошу себя я снова,Как жил я без тебя?Не знаю, что сказать.От глаз лучистых взорЯ отвести не в силах,Твой незабвенный ликЗажёг огонь любви.Он мыслям дал простор,Он вдохновил. И Лира,Расправив крылья вмиг,Прибавила мне сил,Опять скользит перо,Опять душа ликуетИ, окрыляя мысль,Опять зажжет свечу,Я ждал тебя давно,Я ждал любовь такую.На крыльях Музы ввысьВ восторге я лечу.Любовью окрылён,Я говорю стихами,Я воздаю хвалуТвоим большим очам.Спасен! спасен! спасенПрекрасными глазами!Искру в себе несу.В душе горит свеча.Горит, а воск течетИ, в строфы превращаясь,Божественной строкойБлагословляет свет.Душа... Душа поет!Любовь границ не знает,Слова текут рекой,Любви предела нет!Виталий говорил, он не мог оторвать своих глаз от чудных глаз Наташи. И ей казалось в этот момент — прекраснее человека нет и никогда не было. Все страхи пропали из ее души, которая впитывала в себя то счастье, что сочилось из глаз Виталия. Как умирающий от жажды в пустыне пьет воду из хладного источника, нашедши наконец оазис, сокрывший его от палящих лучей безжалостного солнца, так и эти два юных сердца упивались любовью друг друга.Она попросила почитать что-нибудь еще и положила голову на его грудь, чувствуя, как та содрогается от голоса, и слушая частые удары его истомленного любовью сердца. «Может быть, я еще не люблю, но я счастлива оттого, что он любит меня. Я должна вознаградить его за эти чувства ко мне. Я просто обязана это сделать».Он целовал ее, она была счастлива. Любовь уносила их в запределье, где нет места равнодушному миру. Безграничное чувство волшебного полета овладело ими и возносило всё выше и выше, туда, откуда начинается счастье.И лишь стук в дверь заставил их вернуться на грешную землю. Как столь сильно напугавший их гром прозвучал он.Наташа открыла; вошла Аня. Она тут же оценила обстановку. Одного взгляда на Виталия было достаточно, — он покраснел, — чтобы понять, чем всё кончилось.— У-у, я вижу — у вас всё тип-топ, — произнесла она весело.Девушка принесла с собой запах зимы. Шуба ее была вся в блестках снега.— Что там твориться? — спросил смущенный Виталий ради того лишь, чтобы хоть что-то сказать.— Тут недалеко убийство произошло, — ответила Аня, расстегивая шубу. Виталий помог ее снять и повесить на вешалку.Девушка сняла сапоги и продолжила, не замечая, что ее рассказ весьма заинтересовал парня:— Я лишь видела, как грузили человека в «Скорую». Он истекал кровью. Лицо бледное. На щеке — шрам (Виталий шумно с облегчением вздохнул). Кругом — милиция, народ. Говорят, он задушил какую-то бабку и тут же сам скончался. Меня чуть не вырвало.Наташа заметила изменения, произошедшие с Серебряковым, но ничего не сказала.— Думаю, это тот маньяк, что убивал людей, — добавила Аня, а потом, посмотрев на влюбленных, объявила: — Самое время для чая. Будем пить чай.Взяла чайник, вышла из комнаты, бросив на ходу:— Я оч-чень скоро вернусь.— Будем пить чай. — Засмеялась Наташа, протягивая руки и прижимаясь к Виталию.— Будем, — шепнул Серебряков, затворив дверь. Он вновь обнял любимую. Их губы опять слились в долгом жадном поцелуе, который мог бы длиться целую вечность, если б не вернулась Аня, толкнувшая Виталия дверью.— Вы прямо какие-то неистовые, — проговорила она.Наташа слегка покраснела, сказала в ответ с улыбкой:— Могла бы и промолчать. * * * Козлов сидел напротив Виконта за столом в зале квартиры № 49 и рассказывал. Леонард, слушавший Ипполита, все пил из хрустального бокала, заедая вино мясом. Руки Гебриела листали толстую книгу. Казалось, что все заняты отнюдь не новостями Ипполита, но то могло показаться лишь неопытному глазу; Граф, смотрящий в свой бокал, едва ли мог думать сейчас о чем-либо еще, как не об ипполитовых словах, барон тупо уставился в листы книги, стараясь не пропустить ни слова. Наконец, когда Козлов закончил свое повествование, граф откинулся на спинку стула. Послышался его низкий голос:— Прискорбно, что погиб невинный человек. Но, видно, на то воля Создателя.Гебриел отломил от лежавшей на столе плитки шоколада кусочек и положил в рот.— Ипполит, — сказал тут Виконт, — ты проявил завидное мужество. Не многие смогли бы сделать это.— Но, — вступил в разговор барон, — Осиел все же утянул за собой двух человек.— Да, — подтвердил Виконт, — сколько злобы в душе его, если за простую случайность человек расплачивается инфарктом.Граф нахмурил брови и заговорил:— Ненависть, проклятая ненависть к детям отца нашего, более слабым, но более богатым духовно, ни к чему не приведет, лишь пошатнется стабильность этого мира. Виконт, я хочу, чтобы ты завтра позаботился о его семье и постарался сгладить их боль.— Да, сир, — ответил де ла Вурд.— Ипполит, сегодня же найди моего сына, успокой его, а позже присмотри за трупом Свинцова, — приказал Леонард, — сдается мне, мы еще услышим о нем. Очень жаль, что ты не завершил всё до конца. Но не ты виноват. Глупость этой старухи непомерна. Надеюсь, я с нею более не столкнусь.— Хорошо, монсеньор.— Гебриел, теперь вступаешь в игру ты. Скоро состоится конфликт трех группировок. Есть много психов, способных причинять боль, убивать себе подобных. Проследи, чтобы достойные наказания понесли его. Я надеюсь на тебя.— Я выполню это, сир.Тут вошла Вельда, она несла поднос с кофе. Где в это время находился попугай, никто не знал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103