Его взгляд был направлен на Ахмада. — Ахмад, — продолжал он, — позволь мне все объяснить. Абд эль-Карим Тауфик приказал мне создать Департамент национальной безопасности, подчиняющийся религиозной полиции. В свое время он станет независимым органом Исламского государства. В течение следующего месяца мы возьмем на себя функции мухабарата. Мы уже командуем регулярной полицией и бригадой для борьбы с мятежами.
Но между тем мне надо расплатиться по старым счетам. И новые условия дают мне прекрасную возможность. Мне очень повезло. Пока я работал в мухабарате, мои руки были связаны. У меня были подозрения, но с кем я мог ими поделиться? Ты был любимчиком у начальства. Ты был всемогущ на своем посту или почти всемогущ. Но я подозревал тебя и знал, что однажды ты мне попадешься. Поэтому я держал язык за зубами и ждал. А потом... — На тонких губах Абу Мусы на мгновение промелькнула улыбка. Но не в глазах. Его глаза не улыбались, в них была только нервозность.
Шукри внезапно понял, что дело в другом человеке, незнакомце, прятавшем лицо в тени. Абу Муса оглядывался время от времени, как будто проверяя, тут ли он еще. Шукри посмотрел в угол, но по-прежнему не мог разглядеть его.
— И всего три недели назад судьба мне улыбнулась, — продолжал Абу Муса. — За твоей племянницей, прелестной мисс Манфалути, была организована слежка. Мы присматривали за ней с тех пор, как исчез ее муж. Но, впрочем, ты об этом знал. Возможно, ты также знаешь, что несколько месяцев назад она стала любовницей бывшего агента британской разведки — человека по имени Майкл Хант. — Он сделал паузу. — А, твои глаза выдали тебя. Ты, конечно, знаешь это имя. Какая великолепная компания, старший офицер в национальной безопасности, его прелестная племянница и иностранный шпион.
— Ты несешь чушь.
Абу Муса медленно и убежденно покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Не чушь. Несколько недель назад Майкл Хант уехал в Александрию и исчез там. А затем, как ни странно, твоя племянница тоже исчезла.
Шукри не мог отвести взгляда от его неулыбающихся глаз. Какие жестокие глаза. Абу Муса парил над землей. Он никогда не поднимался так высоко, никогда у него не было такой силы. Если только... Он полуобернулся, чувствуя на себе наблюдающий взгляд.
— То есть до сегодняшнего дня. Сегодня мисс Манфалути и человек, который, по нашему мнению, был Майклом Хантом, подобрали тебя, когда ты возвращался домой со службы. Вы отправились в Хелуан, а затем снова вернулись в город. И где же вы в конце концов оказались? В магазине, принадлежащем радисту Майкла Ханта.
Абу Муса обернулся. Рифат, окончательно пришедший в сознание, раскинулся на полу, а его мать склонилась над ним. Она была старой женщиной, одетой в выцветшую косынку и свободное платье, — на любой каирской улице можно найти таких старух, сморщенных, печальных.
— Поднимите его! — приказал Абу Муса.
Один из мухтасибов рядом с Рифатом схватил беднягу за волосы и, дернув за них, поставил его на ноги. Старая женщина повисла на сыне, выкрикивая что-то нечленораздельное. Шукри заметил, что она ранена в нескольких местах. Ее лицо было покрыто синяками.
— За сегодняшний день, — начал Абу Муса, — наш центр в Эль-Амирийе дважды перехватил радиосвязь между Лондоном и Каиром. Первая передача шла из Каира, вторая — из Воксхолл-Хауса в Лондоне.
Я думаю, что Майкл Хант сегодня побывал здесь, и думаю, что он послал радиограмму начальнику своего отдела. Второе послание, должно быть, содержит ответ. Код, которым были зашифрованы оба сообщения, мы не смогли разгадать. Но ты понимаешь, что нашей национальной безопасности жизненно необходимо расшифровать его.
Он сделал паузу и кивнул в сторону Шукри. Больше он не сделал ни движения, да ему и не надо было ничего делать. Двое мухтасибов встали за спиной Шукри и крепко схватили его за руки.
Почувствовав запах керосина, Шукри удивился, почему не понял раньше. Неужели слишком боялся? Он мог бы обо всем догадаться в то мгновение, как увидел Абу Мусу: в конце концов, это его фирменный прием. Шукри почувствовал, как тяжелеет комок в его желудке.
— Ахмад, я знаю тебя слишком хорошо, чтобы надеяться, что ты заговоришь так быстро, как мне бы хотелось. У меня нет времени. Мне нужны результаты.
Поэтому ты просто послужишь иллюстрацией. — На его губах снова появилась полуулыбка. Он повернулся и посмотрел на Рифата.
— Не много от него осталось, правда? Маленький человечек, получивший более чем достаточно. Сейчас он боится, но не знает, что такое настоящий страх. Но ты знаешь, Ахмад, не так ли? Ты очень хорошо знаешь. Возможно, он не будет бояться за себя, учитывая его состояние. Но он будет бояться за свою мать, когда узнает, что я могу сделать с ней.
Шукри почувствовал снова едкий и тошнотворный запах керосина. Несмотря на холод в комнате, он вспотел. Он закрыл глаза.
Он вспомнил свою жену — не такой, какой знал ее, а какой она появлялась в его снах, каждую мучительную ночь, год за годом. До самого недавнего времени. Недавно ему снилась пирамида в пустыне. Он открыл глаза и снова увидел голую комнату без книг.
Абу Муса щелкнул пальцами. Вперед вышел человек с худым лицом, держа в руках длинную трубку — тонкий гибкий резиновый шланг. Шукри почувствовал, что его еще крепче схватили за руки, и удивился, почему его не связывают.
— Ты выставляешь себя на посмешище, — сказал он.
— Сильнее, чем ты себя? — спросил Абу Муса.
— Да, — сказал Ахмад, — сильнее, чем я себя. — Сейчас это не имело значения. Сейчас уже ничего не имело значения.
Мухтасиб прижал кончик шланга к его губам.
— Расслабься, — сказал он, — расслабься и проглоти, тебе же будет легче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134