Матч начался. Аинька с интересом следил за развитием событий, не понимая, отчего лица игроков стали свирепеть, хотя они пока и сдерживали себя. Еще не понял Аинька, почему футболисты, многие из которых сразу понравились ему, не руками, а ногами катали его приятеля по траве, как бы передавая друг дружке. "Может быть, они шутят?" - подумал Аинька, но тут кто-то с разбегу так саданул ботинком Футбольный Мяч, что звук удара разнесся по всему стадиону! - Как ты смеешь, негодяй?! - закричал Аинька, дрожа от гнева. Его тонкий голосок потонул в возмущенном реве болельщиков. Аинька видел, как Футбольный Мяч в ужасе метался между озверевшими игроками той и другой команды и уже почти убежал от главного своего преследователя. Аинька прикинул: хотя преследователь нет-нет да и стукнет по Мячу, все же последний постоянно находится впереди и, видимо, не теряет надежды на спасение. - Ко мне, ко мне! - закричал Аинька и вдруг умолк. Лохматая нога игрока напряглась всеми своими мускулами, и последовал такой бесчеловечный удар, что Футбольный Мяч со свистом пролетел над самой землей метров двадцать и со стоном ударился в сетку, в правый нижний угол. Понятное дело, половина стадиона вскочила с мест и возмущенно вопила... - Бедный ты мой, хороший, - успокаивал Аинька Футбольный Мяч, лежавший почти рядом. - Теперь я не дам тебя в обиду этим грубиянам! - В какую такую обиду? - Я не позволю больше бить тебя... Хочешь, я превращу их в кого угодно? Я же волшебник, только не могу сам пользоваться волшебством; другое дело, если кто попросит... Ну, хочешь? Скажи только... - Ты действительно блаженный, - удивился Футбольный Мяч. - Все идет как надо! Видел, какой превосходный гол я сейчас забил? - Ты?! - Ну, а кто же? Автором назовут того, кто ударил, но в сетке-то я! - Автором?! - Сейчас модно так выражаться, - пояснил Футбольный Мяч. - А ты не лезь! Понял, "волшебник"?.. А то несдобровать тебе... Сказал и от ноги вратаря со звоном взмыл в небо. Аинька уже не следил за игрой. Недоумение его все росло. Потом оно сменилось огорчением, и он вспомнил слова своего Мастера: "Форма шара считалась у многих древних народов священной!" До сих пор Аинька тоже гордился своей формой, но сейчас готовность Футбольного Мяча терпеть унижения да еще утверждать при этом, что все идет как надо, удивила его и разочаровала. Задумчиво поднимался он в темнеющее холодное небо, все выше и выше, пока не заметил, что мир, лежащий под ним, почему-то стал принимать... форму шара, а вокруг уже черно и звездно. - И ты... тоже колобок? - спросил Аинька у шара. - Пожалуй. - Значит, опять я не один, - обрадовался Аинька. - А как тебя зовут? - Земля. - Разве ты... не ровная? - Как видишь. - Значит, форма шара все же хорошая? - Как понимать - хорошая? - Ну, то есть... то есть... А ты как думаешь? - Глазное - не сама форма, а то, для чего она... Моя форма самая удобная для планеты: на мне живут люди, животные, растения. - Так-то оно так, - задорно произнес Аинька, - но у тебя на затылке никто не может быть, потому что упадет... Ага! - На мне живут со всех сторон... - И не падают?! - Нет. Я притягиваю всех к себе и крепко удерживаю. - Ты сильная, а я вот... хоть и волшебный, но, оказывается, многого не знаю. И не умею. А хотелось бы научиться... Скажи, пожалуйста, что это такое - ровное, гладкое на тебе и много-много? - Это моря и океаны. - Странно, - удивился Аинька, - зовут тебя Земля, а воды на тебе больше? - Люди раньше не знали этого и так меня назвали. Вдруг снизу, со страшной глубины, донесся рев: "Го-о-ол!!!". - Снова забили моего приятеля в сетку, - грустно сказал Аинька. - Это же игра. - Бить ногами? - Ну и что ж: для того и создан Футбольный Мяч. - Так ему не больно? - Если он попал в сетку, то даже приятно. - Вон как! - с облегчением воскликнул Аинька. - И это его не унижает? - Нисколько. Каждый выполняет то, что ему положено. - Теперь понял. А можно?.. - Говори. - Я хочу посмотреть, что живет в воде. - Пожалуйста. Аинька устремился вниз, но вскоре почему-то так разогрелся, что выскочил назад, в космос, красный, точно вареный рак. - Ф-фу... Это не Африка внизу? Мастер рассказывал мне: там так жарко, что все шахматисты ходят загорелые-презагорелые.
- Нет. Ты нагрелся от трения о воздух. - Вот об это голубое прозрачное одеяло? - Да-да. Не разгоняйся, и все будет в порядке. Что же касается Африки, то она на другой стороне. Теперь Аинька, остыв, снижался медленнее и плавно погрузился в какой-то океан, на котором не было надписи. В воде стало так легко, что Аинька засмеялся от удовольствия. Чем глубже, тем темнее делалось вокруг, будто наступала безлунная ночь. Пришлось Аиньке включить на своем берете пешечку, и она, точно прожектор, устремила вперед яркий широкий луч. Но почему-то все труднее было идти ко дну. - Ты напрасно не пускаешь меня, - говорил Аинька воде. - Я хороший и любопытный: мне просто хочется посмотреть, кто тут живет. И верно - кого тут только не было! И какие-то змеи, и звезды; морские коньки плавали в кустах твердых кораллов, о которые Аинька стукнулся, думая, что это водоросли; кругом сновали большие и маленькие рыбы... - Красотища! - то и дело восклицал Аинька. Но вот он приметил колючий шар вполне приличных размеров и, довольный, что и тут встретил собрата, направился к нему. - Здравствуй. Ты кто? - Рыба-шар. - А я Аинька. Шахматист. - Кто-кто? - Игрок. Разве ты не играешь в шахматы? - Нет, - призналась Рыба-шар в своем невежестве и выпучила глаза. - Жаль, а то бы мы... Но тут Рыба-шар разинула страшную зубастую пасть и яростно накинулась на собеседника; Аинька не успел опомниться, как очутился у нее в желудке. Пока Аинька раздумывал, как ему быть, Рыба-шар стала всплывать, потом метаться из стороны в сторону биться обо что-то, даже пищать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23