Ниже прозрачного «колеса» полеты запрещались, можно только взлетать и снижаться, да и то по специальным воздушным коридорам, ограниченным радиолучами.По широким же улицам двигался наземный транс-порт с детьми и транспорт служебного значения: скорая медицинская и техническая помощь.В основном улицы были «подарены» пешеходам. Нигде нет столбов, проводов, ограничительных барьеров и прочих аксессуаров наших современных городов, зато кругом деревья, кустарники и миллионы цветов, плавающих в воздухе.Ган рассказал о подземном транспорте столицы; пассажирские линии метрополитена отделены от грузовых.Пространство между гор и далеко вокруг — это нескончаемый парк, прорезанный ровными широкими улицами стройных небоскребов, с куполообразными крышами, которые одновременно являлись антеннами-приемниками энергии.— Тиунэла самый высокий город Гаяны, — сказал Ган. — Большинство других городов, особенно молодых, растут вширь-места на планете хватает…— Мне почему-то странно видеть «древние» самолеты в небе Тиунэлы, -признался я.— Странно? — усмехнулся Ган. — Крыло, реактивный двигатель, аэростат и многое другое также вечны, как и обыкновенное колесо или рычаг. Пройдут еще тысячи лет, но, по-моему, люди будут пользоваться ими. Да и почему нам поступать иначе, если даже сама природа не смогла придумать более удачное, создавая насекомых, птиц, реактивных рыб?Квартира Гана находилась на одной из центральных улиц, на тридцать первом этаже.— Рядом с водой, — пошутил он, снижая гравитомобиль к подножию черного пластмассового исполина с малахитовыми полосами по всему фасаду и алмазными брызгами окон, искрящихся на солнце.— Ты имеешь в виду озеро Лей? — спросил Шелест, сидевший рядом.— Нет, зачем… Я имею в виду Шу. В горе необъятные полости, и мы используем их под резервуары водоснабжения… Мы дома. Прошу в лифт, небожители! — весело сказал Ган. 5 Ган и его 132-летняя молодая, в сравнении с ним, черноглазая, подвижная и стройная супруга Эла жили в четырех просторных комнатах: гостиная, спальня, два кабинета; комната для гостей и передняя в счет, не шли.Мы расположились в кабинете Главы Народного Совета. Библиотека во всю стену закрывалась прозрачной шторой. Другая стена, как и в нашем доме, — сплошное окно без рамы и переплета. Возле третьей, глухой голубоватой стены — темно-синий стол с малахитовым верхом. Кроме черного коммутирующего устройства связи, на столе не было ничего. В углу — традиционный массивный торшер и несколько удобных кресел,Вошла хозяйка.Загорелая горянка Эла была одета в темно-вишневое платье, смелый вырез открывал точеную шею и плавную линию плеч. Ее красивые стройные ноги в дымчатых комнатных туфлях были без чулок.Я стесняюсь разглядывать ее лицо, но, заметив, с каким откровенным любопытством она смотрит на нас, становлюсь смелее.Круглолицая, розовощекая — с ямочками! — с пухлыми губами и круглым подбородком — поди, дай ей столько лет! — Эла казалась сорокалетней. Впрочем, она такой и была, потому что я скоро забыл о ее возрасте, впервые оценив по достоинству известное изречение землян о том, что женщине столько лет, на сколько она выглядит…— Замечательные люди! — простодушно воскликнула Эла, останавливая взгляд на Шелесте. — Послушай, Ган, если у них все такие — наши гаянки улетят на… Зе-мм-лью…— Эла, — засмеялся Ган, — сейчас я представлю тебе наших гостей. Командир звездолета Шелест…— Ты добрый, ани, — сказала Эла, — мужественный.— Это Хоутон.— Трудное имя и длинное, но сам ты простой и веселый, — предположила Эла.— А вот и Звездолюб, штурман корабля Глебов.— Тихий мальчик с глазами мудреца, -протяжна произнесла она. — Я понимаю Юль.Глянув на меня, Эла дружески улыбнулась, увидев во мне равного по возрасту.— По волосам ты-долгожитель, -заключила она, — но я бы назвала тебя мудрецом с глазами мальчика, ани… Я довольна вами и рада таким гостям. Люди познаются в работе, в опасности и за обеденным столом, говорят на Гаяне. Выбирайте, ани.Она подала нам «Письма к желудку», набрала на торшере по нашему выбору нужные цифры, дав команду кухне-автомату, и ушла в столовую..— Мы просим вас, ани, — сказал Ган, — выступить во Дворце Человека, где находится и наш Совет…— Будет выполнено, — кивнул командир.— Затем…Телепатон на торшере вспыхнул голубым светом, и появилось объемное изображение мальчика. Увидев нас, он растерялся, с трудом перевел взгляд на Гана и, запинаясь от смущения, произнес:— Извини, долгожитель, что я беспокою тебя, да еще дома..— Кто ты? — удивленно спросил Ган— Меня зовут Оу, долгожитель. Воспитанники школ-интернатов Юга поручили мне узнать: прилетят ли к нам земляне?— Спроси у них сам, Оу…— Прилетим непременно, — ответил Шелест, подняв левую руку.Мальчишка издал восторженное восклицание, и телепатон выключился.— Вот, -улыбнулся Ган. — Так все время… Мы думаем, ани, открыть Институт Земли и просим вас быть консультантами.— Для того и прибыли, Ган, — сказал командир.— Еще не все, ани, — помедлил Ган. — Я хочу подробнее расспросить тебя, Боб…— Слушаю, долгожитель, — ответил Хоутон, озадаченный как самим тоном, так и обращением к нему лично— Рат передал мне о вашем разговоре.. Скажи, ани, как называется алмаз, что ты видел на Земле?— "Фея Амазонки".— Гм.. Кто дал ему такое название?— Один тип, Бергофф.— Значит, житель Земли-твой сопланетник. Не Мана? Не гаянец?— Нет, долгожитель.Ган вздохнул, подумал, вынул из тумбочки торшера фотографию и молча протянул ее Хоутону.— "Фея Амазонки"! -привстал Хоутон -Я видел ее и готов биться об заклад, что это она.— Думаю, ты не ошибся, ани, — сказал Ган, взволнованный словами Хоутона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158