Будь я проклят, если помашу в ответ!
Пункт 13: сохраняй энергию".
Но потом он решил не думать. Люди могут подумать, что он устал. Он же все-таки из Мэна! Он решил махать всем, кто держит плакат с его фамилией, и всем хорошеньким девушкам.
Улицы и перекрестки медленно проплывали мимо. Сикомор-стрит и Кларк-авеню, Иксченч-стрит и Джунипер-лэйн. Они прошли магазин, в витрине которого были выставлены портреты Майора — рядом с рекламой «Наррагансет». Народу было много, но не слишком. Гэррети знал, что настоящие толпы начнутся ближе к побережью, но был слегка разочарован. А бедный старый Кэрли не увидел даже этого.
Внезапно откуда-то вынырнул джип Майора.
Разразилась буря аплодисментов. Майор, улыбаясь, кивал и махал рукой толпе и участникам. Потом он поднес к губам громкоговоритель:
— Я горжусь вами, ребята!
Кто-то за спиной Гэррети отчетливо произнес:
— Чертово дерьмо.
Гэррети оглянулся, но сзади него было лишь четверо парней, во все глаза глядевших на Майора (один вдруг заметил, что отдает честь, и быстро убрал руку), и Стеббинс. Стеббинс, казалось, вовсе не заметил Майора.
Джип рванулся вперед и скрылся из виду. Они прошли Лаймстоун в половина первого.
Это оказался типичный провинциальный городишко: «деловой центр» из двух улиц, «Макдональдс», «Пицце-Хат» и «Бургер-Кинг». Вот и весь Лаймстоун.
— Не очень-то он большой, — заметил Бейкер.
— Зато здесь хорошо жить, — слегка обиженно отозвался Гэррети.
— Упаси Бог от такой жизни, — сказал Макфрис, но с улыбкой.
К часу Лаймстоун стал уже историей. Какой-то мальчик шел с ними почти милю, потом сел и долго смотрел им вслед.
Местность стала холмистой. Гэррети впервые с начала пути по-настоящему вспотел. Рубашка прилипла к спине. Где-то впереди собирались грозовые облака, но они были еще далеко.
— А какой следующий город, Гэррети? — спросил Макфрис.
— Карибу, я думаю, — на самом деле он думал о Стеббинсе.
Стеббинс засел в его голове, как заноза. Часы показывали 13.30, и они прошли уже восемнадцать миль.
— И далеко это?
Гэррети подумал, сколько участники когда-либо проходили только с одним выбывшим. Восемнадцать миль казались ему достаточно внушительной цифрой.
Этим можно было гордиться. «Я прошел восемнадцать миль».
— Я спрашиваю…
— Миль тридцать отсюда.
— Тридцать, — повторил Пирсон. — О Боже!
— Этот город больше, чем Лаймстоун, — сказал Гэррети. Он как будто оправдывался, неизвестно почему. Может, потому, что многие из них умрут здесь. Может, все. Только шесть Длинных путей в истории пересекли границу Нью-Хэмпшира, и лишь один добрался до Массачусетса… Эксперты считали, что это рекорд из разряда невероятных, который никогда не будет превзойден. Может, и он здесь умрет. Но для него это родная земля. Он представлял, как Майор скажет: «Он умер на родной земле».
Он отпил из фляжки и обнаружил, что она пуста.
— Фляжку! — крикнул он. — Фляжку 47-му!
Один из солдат спрыгнул с вездехода и дал ему фляжку. Когда он повернулся, Гэррети дотронулся до карабина на его спине. Он сделал это почти бессознательно, но Макфрис заметил.
— Зачем ты это сделал?
Гэррети сконфуженно улыбнулся.
— Не знаю. Может, это — как постучать по дереву.
— Ты прелесть, Рэй, — и Макфрис ускорил шаг, оставив Гэррети одного и еще более сконфуженного.
Номер 93 — Гэррети не знал его фамилии, — прошел мимо. Он смотрел под ноги, и его губы беззвучно шевелились в такт шагам.
— Привет, — сказал Гэррети.
93-й осклабился. В глазах его была пустота, как у Кэрли. Он устал, и знал это, и боялся. Гэррети вдруг почувствовал, как у него сжался желудок. Их тени удлинились. Было без четверти два. С девяти, казалось, прошла целая вечность.
Около двух Гэррети получил наглядный урок психологии слухов. Кто-то обронил слово, и оно пошло гулять, обрастая подробностями. Скоро пойдет дождь. Парень с транзистором сказал, что скоро польет, как из ведра. И так далее, причем чем хуже слух, тем больше шансов, что он окажется правдой. Так случилось и на этот раз. Прошел слух, что Эвинг, номер 9, натер мозоли и получил уже два предупреждения, многие получили предупреждения, но для Эвинга это — по слухам — было плохо. Он передал новость Бейкеру.
— Это черный? — спросил Бейкер. — Такой черный, что аж синий?
Гэррети не знал, черный Эвинг или нет.
— Да, черный, — подтвердил Пирсон и показал им Эвинга. Гэррети с ужасом увидел на ногах Эвинга спортивные туфли.
Правило три: никогда, повторяем, никогда не надевайте спортивные туфли на Длинном пути.
— Он приехал с нами, — сказал Бейкер. — Он из Техаса.
Бейкер подошел к Эвингу и некоторое время говорил с ним. Потом он замедлил шаг, рискнув получить предупреждение.
— Он натер мозоли еще две мили назад. А в Лаймстоуне они полопались.
Сейчас его ноги все в гное.
Они слушали молча. Гэррети опять подумал о Стеббинсе и его теннисных туфлях. Может, он тоже натер ноги?
— Предупреждение! Последнее предупреждение 9-му!
Солдаты теперь внимательно следили за Эвингом, участники тоже.
Белая рубашка, особенно выделяющаяся на фоне его черной кожи, стала на спине серой от пота. Гэррети видел, как перекатывались мускулы. Эти мускулы и вся тренировка бессильны против мозолей. О чем этот болван думал, когда надевал спортивные туфли?
К ним подошел Баркович. Он тоже смотрел на Эвинга.
— Мозоли? — он произнес это так, будто говорил, что Эвинг — сын шлюхи.
— Чего еще ожидать от тупого ниггера!
— Заткнись, — тихо сказал Бейкер, — или сейчас получишь.
— Это против правил, — хитро усмехнулся Баркович. — Запомни это, парень, — но он отошел, унося с собой облако яда.
После двух наступила половина третьего.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9