А если б он посмотрел на себя, то увидел бы, что он - властный,
бездумный тиран, и понадобится много времени, чтобы Луис изменил о нем свое
мнение, принял его помощь.
Те крошечные зачатки интуиции, что все же были в Ирвине Голдмене,
сработали правильно, но ему не удалось исправить свои дипломатический
промах. Происходившее и впрямь напоминало фарс Ноэля Говарда: если конец
разговора и выглядел смешным, это был юмор скверного качества. Голдмен
велел Луису взять чек и убираться, а потом заявил, что если еще раз увидит
его на пороге, то пристрелит, словно бешеную собаку. Луис посоветовал
Голдмену взять свою чековую книжку и подтереться ею. Голдмен заявил, что
насмотрелся на лодырей из низов общества, которые намного энергичнее Луиса
Крида, на что Луис об яснил, куда Голдмен может засунуть свою проклятую
кредитную карточку и золотую кредитную карточку Американ Экспресс в
придачу. Оказалось, они должны очутиться неподалеку от чековой книжки.
Ни один из них не собирался делать шаг к примирению в ближайшем
будущем.
В конце концов, Речел помогла им выйти из щекотливого положения (оба
они получили возможность принести взаимные извинения за то, что наговорили
друг другу, хотя в глубине души ни один из них мнения не изменил). И больше
никаких мелодрам, никаких театральных сцен типа: "с этого дня у меня нет
больше дочери". Может, Голдмены и страдали, что выдают Речел замуж за
Чудовище из Черной Лагуны [Известное чудовище из популярного в 60-е годы
фильма ужасов "Чудовище Черной Лагуны".], не отрекаясь от нее, но на лице
Ирвина Голдмена в то утро, когда Луис сочетался браком с Речел, ничего
прочесть было нельзя, однако лица Голдменов в тот день чем-то походили на
лица обитателей египетских саркофагов. Свадьбу они справляли вшестером,
взяв в компанию Сподесский фарфоровый сервиз и микроволновую печь. На
большее у них поначалу денег не хватило. Большую часть времени, что провел
Луис в медицинском колледже, Речел работала клерком в универсальном
магазине женской одежды. И в те дни Речел только тем и занималась, что
улаживала отношения между мужем и своими родителями.., практически между
Луисом и ее отцом.
Луис мог полететь в Чикаго с семьей, хотя работа в университете
заставила бы его вернуться на три дня раньше, чем Речел с детьми. Но особой
необходимости в этом не было. С другой стороны, четыре дня с фараонами, и
его жена сама станет сфинксом.
Дети во многом скрашивали его положение "вне закона", как часто это
делают дети. Луис подозревал, что и сам может возобновить и наладить
дружеские отношения, когда тот разговор в кабинете Голдмена потускнеет в
его памяти. Не важно даже, если Голдмен будет знать, что Луис притворяется.
Дело в том (и Луис наконец набрался мужества признаться в этом самому
себе), что он не очень-то хотел налаживать дружеские отношения с родителями
Речел. Десять лет - долгий срок, но недостаточно долгий, чтобы уничтожить
привкус заискивания, который он ощутил, выпив бренди в кабинете Голдмена,
когда старик, отбросив в сторону одну полу своего идиотского смокинга,
достал из жилетного кармана чековую книжку. Да, Луис тогда почувствовал
облегчение от того, что ночи (всего их было пять), когда он и Речел
истощали друг друга на кровати в его убогой квартире, оказались не секретом
для ее родителей, но он был удивлен тем, что те решились предпринять по
этому поводу, и до сих пор не изменил о них своего мнения.
Он мог поехать в Чикаго, но предпочитал послать тестю внучат, его дочь
и свой привет.
"Дельта 727" порулил по взлетной полосе, развернулся.., и Луис увидел
Элли, прижавшуюся к одному из иллюминаторов и бешено махавшую ему. Луис,
улыбаясь, помахал в ответ, потом кто-то, Речел или Елена поднесла к
иллюминатору Гаджа. Луис помахал и ему, и Гадж помахал в ответ.., может,
потому, что видел его, а может, вторя движениям Элли.
- Удачного вам полета, - пробормотал Луис, а потом, застегнув молнию
на пальто, отправился к автомобильной стоянке. Здесь протяжно завывал
ветер. Он стал таким сильным, что едва не сорвал шапку с головы Луиса, и
тому пришлось придержать ее рукой. Повертев в руках ключи от машины, Луис
отпер дверцу со стороны водителя и включил зажигание, как раз, когда
реактивные двигатели самолета разрушили тишину. Нос самолета нацелился в
голубое небо, его турбины ревели.
Почувствовав себя одиноким.., смешно - почти плача... Луис покатил
домой.
Он до сих пор чувствовал синеву того вечера, когда, вернувшись из
аэропорта, направился через 15 шоссе выпить парочку банок пива с Джадом и
Нормой, правда, Норма, в этот раз пила вино из стакана. Она позволила себе
это, несмотря на возражения доктора Вейбриджа. Теперь из-за того, что стало
холодно, они перебрались на кухню.
Джад включил маленькую "печку Марека", и они расселись вокруг нее:
пиво было чересчур холодным, а в общем тепло... Джад стал рассказывать, как
индейцы Микмака предотвратили высадку англичан в Мачиане двести лет назад.
В те дни Микмаки были сильны, по словам Джада, а потом старик добавил, что
считает, что разграничение между племенами сохранилось до сих пор.
Получился великолепный вечер, но Луис знал, что его ждет пустой дом.
Выйдя с веранды Крандоллов, он почувствовал, как мороз пощипывает ему ноги,
и тут услышал, что у него дома зазвонил телефон. Подбежав. Луис проскочил
через дверь, ворвался в гостиную (сбросив по пути какой-то журнал),
пробежал через кухню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148