И еще лучше - не я, а мы оба.
Впрочем, я знал, что нужно делать. Неохотно, не желая делать этого, я
повернулся к нему и, обняв одной рукой, прижал его к себе. Его горячее и
мокрое лицо уткнулось мне в грудь. Так мы сидели минут пять, а потом я
подвез его к дому и высадил там. После этого я поехал к себе. Позже мы ни
разу не вспоминали о том, как я обнимал его. Нас никто не видел, но полагаю,
что со стороны мы выглядели как парочка гомиков. Я обнимал его и не мог
понять, почему так случилось, что я был единственным другом Эрни. Поверьте,
тогда он был почти противен мне.
И как раз тогда я - впервые и еще неосознанно - подумал, что, может
быть, Кристина тоже станет его другом. Не уверен, что мне это пришлось бы по
нраву, особенно после того, как мы целый день мучились с ней.
Когда мы подъехали к обочине возле его дома, я сказал:
- С тобой все будет в порядке, Эрни? Он принужденно улыбнулся:
- Да, со мной все будет в порядке. - Его глаза грустно посмотрели на
меня. - Дэннис, тебе надо было вступить в какую-нибудь благотворительную
организацию. В фонд безработных, а может, в Общество по борьбе с раковыми
заболеваниями. Во что-нибудь такое...
- Ах, брось ты.
- Ты знаешь, что я имею в виду.
- Если ты имеешь в виду, что ты рохля, то мне это известно.
Из передней двери дома вырвался сноп света, а из него опрометью
вылетели Майкл и Регина, - вероятно, они были готовы увидеть полицейских,
приехавших сообщить им, что их сын попал в дорожную катастрофу.
- Арнольд? - громко позвала Регина.
- Ну, пока, Дэннис, - проговорил Эрни, теперь уже по-настоящему
грустный. - Уезжай, хватит тебе дерьма на сегодня. - Он вылез из машины и
покорно произнес:
- Привет, мам. Привет, пап.
- Где ты был? - спросил Майкл. - Молодой человек, вы хоть знаете, как
перепугана ваша мать?
Эрни был прав. Я мог обойтись без сцены воссоединения семьи. Развернув
машину, я увидел в зеркальце, как они набросились на него, обреченно
дожидавшегося своей участи, и смешно потащили к месту расправы. В их
целеустремленных действиях не было ни одного резкого движения или
необдуманиого жеста. Они заботились о том, чтобы не причинить ему вреда, -
он был вещью, сохранностью которой они дорожили больше всего на свете.
Я включил радио. На ультракоротких волнах все еще продолжалась
программа рок-уик-энд, и "Силвер баллей бэнд" пели песню, которая называлась
"Все то же самое". Слушать ее мешали помехи в эфире, и я настроил приемник
на матч с Филадельфией.
Филадельфия проигрывала. Можно было спокойно ехать домой.

7/ ПЛОХИЕ СНЫ

Когда я приехал домой, мои отец и сестренка сидели на кухне и ели
сандвичи с жженым сахаром. Я сразу почувствовал голод и вспомнил, что еще не
ужинал.
- Где ты был. Босс? - спросила Эллани, не отрывая глаз от "16", "Крим",
"Тайгер бит" или чего-то в этом роде. Она называла меня Боссом с тех пор,
как я в прошлом году открыл Брюса Спрингстина и сразу стал его поклонником.
Предполагалось, что это прозвище подходило мне больше всего.
В четырнадцать лет Эллани уже начинала уходить из детства и
превращаться в полноценную американскую красавицу - высокую, темноволосую и
голубоглазую. Но летом 1978 года она обладала всеми особенностями заурядного
подростка. В девять она начинала с Донни и Мэри, в одиннадцать переключалась
на Джона Траволту (однажды я по ошибке назвал его Джоном Револтой, и она так
расцарапала мне шею, что срочно понадобился лейкопластырь. - не спорю, я был
поделом наказан). В двенадцать она увлеклась комиком Диком Шоном. Затем
наступило время Энди Джибба. Под конец она дала волю самым зловещим своим
наклонностям, и тогда на смену всем пришли монстры тяжелого рока, такие как
"Дип пепл" или новая группа "Стикс".
- Я помогал Эрни поставить на ремонт его машину, - сказал больше для
отца, чем для Эллани.
- Опять этот урод, - вздохнула она и перевернула страницу своего
журнала.
Внезапно я почувствовал сильное желание вырвать журнал из ее рук,
разорвать, а клочки швырнуть ей в лицо. Не знаю, вероятно, мне просто нужно
было на ком-то отыграться за все стрессы прошедшего дня, но к ним чуть не
прибавился еще один. На самом деле Эллани не считала Эрни уродом: она всего
лишь пыталась влезть в мою шкуру. Но в течение последних часов я слишком
часто слышал, как Эрни называли уродом. Господи, его слезы еще не высохли на
моей рубашке, и, может быть, я сам немного чувствовал себя уродом.
- Чем сейчас занимаются "Кисе", дорогая? - ласково спросил я. -
Написала любовное послание Эрику Эстраде? "О Эрик, я умираю без тебя, у меня
всякий раз начинается сердечный приступ, когда я представлю, как твои
толстые жирные губы прикасаются к моим..."
- Tы - животное, - холодно сказала она. - Животное, вот кто ты. -
Забрав журнал и сандвич, она удалилась в общую комнату.
- Не клади их на пол, Эллани! - предупредил отец, немного смазав
торжественность ее ухода.
Я открыл холодильник и достал из него банку говяжьих консервов. Затем
налил себе стакан молока и устроился за столом.
- Он купил ее? - спросил отец.
Сейчас он консультант по мелочам в - Эйч-энд-Эйр. Раньше он работал
финансовым поверенным в самой крупной архитектурной фирме Питсбурга, но
после инфаркта должен был уйти оттуда. Он хороший человек.
- Да, купил.
- Она и вправду так плоха, как ты говорил?
- Хуже. Где мама?
- Творит.
Мы оба прыснули со смеху, а потом устыдились этого и стали смотреть в
разные стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21