Я поднялся на ноги и подошел к левой передней дверце "плимута".
Взявшись за ручку, я увидел большую пластиковую бутылку, стоявшую в дальнем
углу гаража. На блестящем ободке были явно различимы буквы: С-А-П-Ф.
Я застонал. Ох, он сменил масло - хрен с ним! Но он залил в двигатель
несколько кварт моторного масла "Сапфир", пять галлонов которого стоят 3,5
доллара! Ролланд Д.Лебэй был великодушен, черт бы его побрал!
Я открыл дверцу и сел за руль. Запах, который мне почудился в гараже,
здесь казался не таким тяжелым. Красное рулевое колесо было очень большим -
раньше любили делать такие основательные вещи. Я снова посмотрел на
удивительный спидометр, который был откалиброван не на 70 или 80, а на все
120 миль в час. На нем не существовало красного числа 55. Пятнадцать лет
назад бензин продавался по 29,9 доллара за галлон, а может, и меньше, если
ваш город захлестнула война цен.
"Эти старые добрые времена". - подумал я и улыбнулся. Слева под
сиденьем я нащупал кнопку, с помощью которой можно было приподнять или
откинуть спинку (работала она или нет, но была). В салоне находился
кондиционер (который точно не работал), на приборной доске я заметил счетчик
расхода топлива и большую хромированную ручку радиоприемника, - конечно, он
ловил только средние волны. В 1958 году УКВ были необжитым пространством.
Я положил руки на руль, и что-то произошло.
Даже сейчас, после всех раздумий, я не совсем понимаю, что это было.
Может быть, какое-то смутное видение - во всяком случае, оно не было долгим.
На один миг мне вдруг померещилось, что старая, ободранная обивка куда-то
пропала. Сиденья вдруг оказались покрытыми приятно пахнущим винилом.., а
может быть, это был запах натуральной кожи. На рулевом колесе исчезли
потертые места; хром успокаивающе поблескивал в лучах летнего вечера,
падающих через открытую дверь гаража. "Давай прокатимся, приятель, -
казалось, прошептала Кристина в жаркой летней тишине гаража Лебэя. - Давай
отправимся в путь".
И на какое-то мгновение мне показалось, что изменилось все. Исчезли
трещины на ветровом стекле - или это только чудилось. Небольшая полоса на
газоне Лебэя, которую я видел через дверной проем, была не пожухлой, а такой
сочной, какой бывают лишь недавно подстриженные, ухоженные лужайки. Бордюр
за ней был сложен из свежего, а не из полуосыпавшегося бетона. Чуть поодаль
я увидел (или мне опять-таки померещилось, что увидел) "кадиллак" 57-го
года, сиявший на солнце, как хорошо начищенное зеркало. "Кадиллак" размером
с катер - а почему бы и нет? Бензин был таким же дешевым, как и вода из
крана.
"Давай прокатимся, приятель... Давай отправимся в путь".
А действительно, почему бы и нет? Я мог бы вырулить на улицу и поехать
в центр города, к старой школе, которая стояла там, - она сгорела только
через шесть лет, в 1964 году; мог бы включить радио, поймать Чака Берри,
поющего "Проснись, моя маленькая Сюзи", или Робина Люка, вопящего "Дорогую
Сюзи". А потом я мог бы...
А потом я выскочил из машины как ошпаренный. Дверца издала адский
скрип, и я ударился локтем о стену гаража. Захлопнув дверцу (по правде
говоря, мне не хотелось даже ее трогать), я несколько секунд смотрел на
"плимут", который скоро должен был стать собственностью моего друга Эрни. Я
вытер лоб. Мое сердце колотилось в бешеном темпе.
Ничего. Ни нового хрома, ни новой обивки. Наоборот, множество царапин и
грязных пятен, одна разбитая передняя фара (в прошлый раз я этого не
заметил) и покосившаяся антенна.
Вот тогда я решил, что мне не нравится машина моего друга Эрни.
Я вышел из гаража, то и дело оглядываясь назад - не знаю почему, но мне
не нравилось, что она находилась за моей спиной. Понимаю, это глупо, но
именно так я чувствовал. И всякий раз я не видел ничего странного, просто
очень старый "плимут" с наклейкой о техосмотре, которая потеряла силу 1 июня
1976 года - давным-давно.
Эрни и Лебэй как раз выходили из дома. У Эрни в руке была белая
бумажка. Свидетельство о продаже, догадался я. Руки Лебэя были пустыми;
деньги он, очевидно, сразу же припрятал.
- Надеюсь, ты оценишь ее, - проговорил он, и мне почему-то подумалось о
старом своднике, торгующемся с очень маленьким мальчиком. Я почувствовал
приступ настоящего отвращения к нему - к его псориазу на черепе и к его
вонючему спинному поясу. - Я думаю, оценишь. В свое время. - Он посмотрел на
меня и повторил:
- В свое время.
- Да, сэр, несомненно, - рассеянно сказал Эрни. Он походкой лунатика
направился к гаражу и остановился, зачарованно глядя на свою машину.
- Ключи внутри, - произнес Лебэй. - Ты должен будешь забрать ее прямо
сейчас.
- А она заведется?
- Завелась же для меня вчера вечером, - проговорил Лебэй, глядя куда-то
в сторону. А затем добавил тоном человека, уже полностью умывшего руки:
- Полагаю, у твоего друга найдется набор соединительных проводов в
багажнике.
Действительно, в багажнике моей машины лежал набор соединительных
кабелей, но мне не понравилось, что Лебэй догадался об этом. Я обречено
вздохнул. Мне очень не хотелось вмешиваться в будущие отношения Эрни со
старой развалюхой, а меня в них втягивали, помимо моей воли.
Эрни пропустил мимо ушей весь предыдущий разговор. Он подошел к машине
и сел за руль. Мне снова стало не по себе: "плимут" точно поглотил его. Я
приказал себе успокоиться - не было никаких причин, чтобы вести себя, как
несмышленая семиклассница.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21