- Вот я и говорю: "Чтоб я этого больше не слышал". Больно умный стал.
Такого дерьма я ни от кого не потерплю, даже от собственного сына. Я во-
жу такси двадцать шесть лет. Меня грабили шесть раз. А сколько раз я
"целовался", не сосчитать, хотя ни разу в крупную аварию не попал, спа-
сибо деве Марии, святому Христофору и отцу вседержателю, правильно? И
каждую неделю, какой бы неудачной она ни была, я откладывал пять долла-
ров ему на колледж. Еще когда он был молокососом. И чего ради? Чтобы в
один прекрасный день он пришел домой и заявил, что президент Соединенных
Штатов свинья. Вот паразит! Парень небось думает, что я свинья, хотя
знает, скажи он такое, я мигом пересчитаю ему зубы. Вот вам и нынешняя
молодежь. Я и говорю: "Чтоб я этого больше не слышал".
- Да, - сказал Джонни. Теперь мимо пробегали перелески. Слева было
Карсоново болото. Они находились примерно в семи милях от Кливс Милс.
Счетчик накинул еще десять центов.
ОДНА ТОНКАЯ МОНЕТКА, ОДНА ДЕСЯТАЯ ДОЛЛАРА, ЭЙ-ЭЙ-ЭЙ.
- Можно спросить, чем промышляете?
- Работаю учителем в Кливсе.
- Да? Значит, вы понимаете, о чем я говорю. И все-таки что за чертов-
щина происходит с этими детьми?
Просто они съели тухлую сосиску под названием Вьетнам и отравились.
Ее продал им парень по имени Линдон Джонсон. Тогда они, знаете, пришли к
другому парню и говорят: "Ради всего святого, мистер, нам чертовски
скверно". А этот другой парень, Никсон, и отвечает: "Я знаю, как вам по-
мочь. Съешьте еще несколько сосисок". Вот что произошло с американской
молодежью.
- Не знаю, - ответил Джонни.
- Всю жизнь строишь планы, делаешь как лучше, - сказал таксист, и в
голосе его на сей раз ощущалось какое-то замешательство, оно продлится
не очень долго, ибо ему осталось жить какую-нибудь минуту. А Джонни, не
зная этого, испытывал к нему жалость, сочувствовал его непонятливости.
ОБНИМИ МЕНЯ, МИЛЫЙ, ПОКРЕПЧЕ... НУ ДАВАЙ НЕ ВАЛЯЙ ДУРАКА.
- И всегда ведь хочешь самого хорошего, а парень приходит домой с во-
лосами до задницы и заявляет, что президент Соединенных Штатов свинья!
Свинья! Ну не дрянь, я...
- БЕРЕГИСЬ! - закричал Джонни.
Таксист повернулся к нему лицом - это было пухлое лицо члена Амери-
канского легиона, серьезное, сердитое и несчастное в отблесках приборной
доски и внезапном свете приближающихся фар. Он быстро глянул вперед, но
было уже поздно.
- ИИИИСУСЕ!
Впереди были две машины по обе стороны белой разделительной линии.
"Мустанг" и "додж чарджер" перевалили через гребень холма. Джонни даже
слышал завывание форсируемых двигателей. "Чарджер" надвигался прямо на
них. Он даже не пытался свернуть, и таксист застыл за рулем.
- ИИИИИИИ...
Джонни едва заметил, что слева промелькнул "мустанг". И тут же такси
и "чарджер" столкнулись лоб в лоб, и Джонни почувствовал, как его подни-
мает вверх и отбрасывает в сторону. Боли не было, хотя он смутно созна-
вал, что зацепил ногами счетчик, да так, что сорвал его с кронштейна.
Звон бьющегося стекла. Громадный огненный язык полыхнул в ночи. Джон-
ни пробил головой ветровое стекло. Все начало проваливаться в какую-то
дыру. Он ощущал только боль, смутную, приглушенную в плечах и руках, а
тело его устремилось вслед за головой сквозь дыру в стекле. Он летел.
Летел в октябрьскую тьму.
Промелькнула мысль: УМИРАЮ? НЕУЖЕЛИ КОНЕЦ?
Внутренний голос ответил: ДА, ВЕРОЯТНО.
Он летел. Все смешалось. Октябрьские звезды, разбросанные в ночи.
Грохот взрывающегося бензина. Оранжевый свет. Затем темнота.
Его полет закончился глухим ударом и всплеском. Он почувствовал влаж-
ный холод, когда очутился в Карсоновом болоте, в двадцати пяти футах от
того места, где "чарджер" и такси, сцепившись воедино, выплеснули в небо
столб огня.
Темнота.
Сознание угасло.
И наконец, осталось лишь гигантское красно-черное колесо, вращающееся
в пустоте, в которой, возможно, плавают звезды, попытайте свое счастье,
не повезет сейчас - повезет потом, эй-эйэй. Колесо вращалось красно-чер-
ное, вверх-вниз, указатель щелкал по шпилькам, а он все пытался разгля-
деть, остановится ли стрелка на двойном зеро - цифре, приносящей выигрыш
хозяину, одному лишь хозяину. Он пытался разглядеть, но колесо уже ис-
чезло. Остались лишь мрак и эта всеобъемлющая пустота... Забвение.
Джонни Смит оставался в нем долго, очень долго.
Миновал 1971 год. Отшумели негритянские волнения на побережье
Нью-Гэмпшира, и с ростом банковских счетов смолк ропот местных предпри-
нимателей. До смешного рано выдвинул свою кандидатуру в президенты нико-
му не известный тип по имени Джордж Макговерн. Любой мало-мальски разби-
рающийся в политике понимал, что кандидатом от демократии в 1972 году
станет Эдмунд Маски, и кое-кто даже считал, что ему ничего не стоит
сбить с ног тролля из Сан-Клементе и положить его на обе лопатки.
В начале июня, перед самым роспуском школьников на летние каникулы,
Сара в очередной раз встретила знакомого студентаюриста. В хозяйственном
магазине Дэя она покупала тостер, а он искал подарок к годовщине свадьбы
родителей. Он спросил, не пойдет ли она с ним в кино, - в городе показы-
вали новый фильм с Клинтом Иствудом "Грязный Гарри". Сара согласилась. И
оба остались довольны. Уолтер Хэзлит отрастил бороду и уже не казался ей
очень похожим на Джонни. По правде говоря, она уже почти забыла, каким
был Джонни. Сара ясно видела его лицо лишь во сне: он стоял у Колеса
удачи, хладнокровно наблюдая за вращением, будто оно слепо повиновалось
ему, при этом глаза у него, казалось, приобрели необычный и немного пу-
гающий темно-фиолетовый цвет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18