Через некоторое время он пришел в себя, по всей видимости, потеря
сознания продолжалась недолго - во рту и глотке все еще оставался
привкус принятого лекарства. Он стоял в вестибюле дома и щелкал
выключателем. При этом ничего не происходило; лампа под потолком
маленького вестибюля не загоралась. Это хорошо. В свободной руке он
сжимал служебный револьвер, позаимствованный у одного из мертвых
патрульных. Норман держал его за ствол и подумал, что, наверное,
воспользовался револьвером, чтобы расколотить что-то. Может,
предохранители? Побывал ли он в подвале? Видимо, да, но это не имеет
значения. Главное, что свет не включается.
Дом состоял из сдающихся в наем меблированных комнат - чистый и
приличный, но все же, по сути, являющийся чем-то вроде общежития.
Запах дешевой жратвы, той, что непременно готовится на электрических
плитках, нельзя спутать ни с чем. Спустя некоторое время этим запахом
пропитываются даже стены дома, и никакое средство не поможет от него
избавиться. Через две-три недели к запаху добавится характерный в это
время года для меблированных комнат звук: низкий гул маленьких
электрических вентиляторов, жужжащих на подоконниках комнатушек,
которые в августе превращаются в настоящие жаровни. Значит, она решила
променять свой маленький уютный дом на вот такую ночлежку; впрочем, у
него слишком мало времени, чтобы задумываться над подобными загадками.
В настоящий момент гораздо важнее знать, сколько жильцов проживает в
этом доме и какая их часть находится дома ранним субботним вечером.
Другими словами, сколько человек могут стать препятствием на его пути
к желанной цели.
- Да нисколько, - уверенно заявил голос из кармана нового плаща
Нормана. Авторитетный тон говорившего успокоил его. - Нисколько, ибо
то, что случится потом, не имеет ни малейшего значения, и это намного
упрощает ситуацию. Если кто-нибудь высунет нос из своей каморки, убей
его, и дело с концом. Норман повернулся, вышел на крыльцо и прикрыл за
собой дверь. Потянул ее на себя, проверяя, сработал ли замок. Дверь не
поддалась. Он догадался, что открыл ее с помощью отмычки - в жизни ему
доводилось сталкиваться с замками посложнее - однако ощутил некоторое
беспокойство, оттого что не мог полностью контролировать собственные
действия. И свет. Какого дьявола он решил отключить освещение, ведь
она, скорее всего, появится одна? Если на то пошло, откуда ему
известно, что Роуз еще не вернулась? Скажем, на второй вопрос ответить
легко: ее нет дома, потому что бык сообщил ему об этом, и он поверил
быку. Что касается первого, то не исключается вероятность того, что
Роуз будут {сопровождать}. Например, Герти вздумается довести подружку
до дома, или... гм, Фердинанд, помнится, намекал на приятеля? Норман
категорически отказывался верить в такое, но... "Ей нравится, как он
ее целует", - поведал ему Фердинанд. Дура, она ни за что не
осмелится... но лучше не рисковать.
Он начал спускаться по ступенькам, намереваясь вернуться к
черно-белой полицейской машине, скользнуть на водительское сидение и
ждать, ждать, пока Роуз не объявится, и в этот миг произошел последний
скачок, и это был {настоящий} скачок, ничуть не напоминающий провал,
его сознание взметнулось ввысь, как монета, сорвавшаяся с ногтя
большого пальца футбольного судьи и определявшая, кому наносить первый
удар по мячу или кому выбирать ворота, а когда сознание возвратилось,
захлопнул за собой входную дверь в вестибюль, бросился вперед в
темноту, и его пальцы сомкнулись на шее дружка Роуз. Он не знал,
откуда ему известно, что это действительно дружок, а не переодетый в
штатское полицейский, которому поручили доставить его жену домой в
целости и сохранности, но какая к черту разница? Он {знает}, и этого
достаточно. Его череп вибрировал, едва не разрываясь от клокотавших
внутри ярости и гнева. Не видел ли он, как этот сопляк
{(ей нравится, как он ее целует)}
размазывал слюну по ее роже, прежде чем войти? Может, даже
опустил ладошки ниже талии, чтобы пощупать ее ягодицы? Он не помнил,
не {хотел} вспоминать, не {нуждался} в воспоминаниях.
- Я ведь говорил! - закричал из кармана бык; даже в ярости Норман
отчетливо слышал каждое его слово. - Я тебе говорил, верно? Так вот
чему научили ее подруги! Замечательно! Великолепно!
- Я убью тебя, сучье отродье, - прошипел он в невидимое ухо
мужчины - дружка Роуз, - прижимая его спиной к стене вестибюля. - И
жаль, что Бог не позволит мне убить тебя дважды.
Он вцепился в горло Билла Штайнера и сжал пальцы.

11

- Норман! - закричала из темноты Рози. - {Норман, отпусти его}!
Рука Билла, легонько прикасавшаяся к ее локтю с того момента,
когда она вытащила ключ из замочной скважины входной двери, неожиданно
исчезла. В темноте она услышала торопливые шаги - {топот}. Затем
раздался более тяжелый стук тела, ударившегося о стену.
- Я убью тебя, сучье отродье, - прозвучал в темноте зловещий
шепот. - И жаль, что Бог не позволю мне...
"Убить тебя дважды", - закончила она мысленно фразу, прежде чем
он произнес эти слова вслух; одна из любимых угроз Нормана. Он часто
выкрикивал ее в адрес футбольного судьи, когда тот давал свисток не в
пользу "Янки", любимой команды Нормана, или же в спину водителя,
подрезающего его на повороте. "Жаль, что Бог не позволит мне убить
тебя дважды". А потом она услышала сдавленный булькающий хрип, и это,
конечно же, Билл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201