Любуясь задумчивой фигурой поэта, я понял, куда попал, пересек два переулка, свернул в узкий тупичок и подошел к трехэтажному коттеджу. Остановился я только перед дверью небольшой квартирки на третьем этаже.Я хотел только одного: чтобы Роза была дома.О Небо! Передо мной в памяти опять всплыло лицо Хуан Юнь. Какая же я скотина – так быстро забыл о ней! Как и все мужчины, я люблю все новое и равнодушен к пройденному. Нет, я никогда не смогу забыть ни Сянсян, ни Хуан Юнь!Я постучал, дверь открылась. Передо мной была Роза. Она удивилась, потом засмеялась. В квартирке все было по-прежнему.– Проходи, садись. – Она уселась в кресло-качалку. – Ты по делу или в гости?– Нет, просто проходил мимо и зашел. – Вообще-то, я не был уверен, что «просто проходил мимо».– Ты врешь! Ха-ха! Ты врешь! Вон, даже покраснел. – Легкий смешок Розы обидно зазвенел у меня в ушах, а в ноздри ударил все тот же знакомый аромат.Я закрыл лицо ладонями – щеки просто горят, значит, они стали совсем красными. Как бы перевести разговор на другую тему? Только на какую? Как всегда в ее присутствии, я не знал, что сказать. Наконец я кивнул на включенный компьютер и спросил:– Играешь в какую-нибудь игру?– Нет, я готовлю программное обеспечение. Я же теперь работаю в фирме информационных технологий.– Поздравляю тебя.– Да это ерунда: редактирую простенькую антивирусную программу и защиту от взломщиков.Я не знал, что еще сказать. Молчал, будто язык проглотил. С большим трудом я выдавил еще одну неуклюжую фразу:– Спасибо, что в прошлый раз проводила меня домой.– Мне не хотелось, чтобы ты остался ночевать за столиком в чайной. Как ловко тебе удалось заснуть!– Я не спал. Я заснул, только когда вернулся домой.– Угу, значит, не спал. А тащить мне тебя было ох как трудно! Вот уж не думала, что ты такой тяжелый. Ты же худющий.– Да уж… Поверь, мне очень стыдно. Как я смог так отключиться? Почему? Не понимаю! Не подумай только, что я какой-нибудь больной, я абсолютно здоров, и прежде со мной ничего подобного не случалось. Ничего не понимаю. Помню только, что я гляжу на тебя, а ты качаешься туда-сюда, как маятник, и время будто остановилось. Потом я начал моргать в такт твоему качанию. А дальше – все как в тумане.– Ну уж не знаю, что с тобой такое было, – замахала на меня руками Роза.– Давай попробуем еще раз?– Как это?– Ты будешь качаться, а я – смотреть на тебя.– Не знаю… Ну, давай.Она начала размеренно покачиваться в кресле, так же как тогда раскачивалась в парке Сяньцзунлинь. Вперед – назад, вперед – назад, и ее лицо опять то приближалось ко мне, то удалялось; его черты становились то ясными и четкими, то смутными и расплывчатыми, а затем вновь проступали совершенно отчетливо. Точно так же ее врожденный аромат то слабел, то усиливался. Мои глаза снова покорились этому ритму: я видел Розу то четко, то смутно, и вновь все обретало ясность, а где-то посередине – между сонной мутью и явью – были ее глаза.Однако я все еще был в здравом уме и твердой памяти.Настал момент произнести это слово, оно давно хотело вырваться из меня. И вот наконец ровным, бесцветным голосом я тихо позвал Розу:– Сянсян…Глаза у Розы расширились, как будто я должен был разглядеть в них что-то важное. Она по-прежнему молчала.Вдруг до меня донеслось:– Слушай…В полусне или полуяви я переспросил:– А чего слушать-то?– Тсс… Вот опять. Слышишь?– Ничего не слышу, а слух у меня вроде бы чуткий.Никаких других звуков в комнате не было. Мое зрение затуманилось, но слух все воспринимал отчетливо.– Да, верно, уже не слышно. Тот человек ушел.– Что за человек? Кто ушел?– Ты ничего не слышал? Звук шаркающих сандалий? Так ясно: шлеп-шлеп-шлеп. Шаги по сухой глине… Я слышала их очень четко. Почему ты не слышал такой ясный звук? – От удивления Роза широко раскрыла глаза.О Небо! Такие знакомые слова. В недрах моей памяти они таились много лет. Такое мучительное воспоминание! Нет, я не ошибся, Сянсян уже говорила мне такое – это те же самые слова. В тот вечер, на берегу водоема, в чаще камыша, накануне своей гибели.Что происходит? Те же самые слова теперь произносит Роза…Она продолжала говорить:– Я днем слышала от местных, что много лет назад в этом озерце утопилась девушка, которую во время культурной революции сослали из города на поселение в деревню. Они рассказали, что с тех пор здесь, на берегу, слышен звук шагов. Она бросилась в воду прямо в одежде, поэтому и слышен звук шаркающих сандалий.Как такое могло случиться? Неужели время потекло вспять? Неужели мы не дома у Розы, а в камышовых зарослях Северной Цзянсу, и мне сегодня только восемнадцать лет?Роза продолжала говорить, ее слова теперь звучали глухо, голос стал каким-то замогильным:– Деревенские говорят, что обычно она бродит бесшумно, но уж если кто-то услышал ее шаги, то непременно скоро умрет…Я все так же не видел ничего, кроме глаз Розы. Но мой слух обострился, и я не пропустил ни слова. Я просто сошел с ума! Я знаю, вот еще одна фраза. Я помню все это наизусть:– А я и не верю, это я тебя пугаю! Только я и вправду слышала чьи-то шаги…Вот так.Роза произнесла последнюю фразу и резко остановила кресло-качалку.Я сразу вышел из транса и широко открыл глаза. Ошибки быть не могло – передо мной была Сянсян. Ее глаза, ее лицо, ее аромат, ее слова. Значит, Роза – это Сянсян?!– Роза, как тебя зовут на самом деле? – Я придвинулся ближе и пристально посмотрел ей в глаза.Она закусила губу и еле слышно сказала:– Меня зовут Сянсян.– Пожалуйста, повтори. Мне стало больно.– Сянсян… Меня зовут Сянсян! Меня била дрожь. Я не знал, радоваться мне или ужасаться, потому что я точно знал: Сянсян умерла. Собственными глазами я видел ее труп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69