Во-первых, работа. Черт возьми, она ведь действительно делала большие деньги. Ну и потом, понимаешь, я был не подарок, заставлял ее страдать, Ей всегда хотелось одной ногой стоять за порогом. Я пытался исправиться и исправлялся, но… не до конца. А затем, очевидно, чтобы меня проучить, она сделала аборт. Я метался, говорил, давай спокойно все обсудим, разберемся как следует… зачем же так. Возможно, после этого мы действительно в чем-то разобрались, только больше Рейни забеременеть не сумела. Вот так. Каждый раз в Новый год в течение пяти лет я засыпал с одной и той же мыслью: ну, может, в наступающем году Бог смилостивится. Перед тем, как она заболела, мы беседовали об этом постоянно. Давали будущему ребенку разные смешные прозвища, перебрасывались шутливыми замечаниями вроде «Нет, пиццу с оливками брать не будем, она оливки не ест». Это была девочка. Не знаю почему. Веселая. С лучистыми голубыми глазами. Так или иначе, это продолжается у нас и по сей день. — Робби вгляделся в ворс белого ковра и неожиданно рассмеялся. — А сегодня мы придумали ей прекрасное имя. Мне хотелось, чтобы оно было еврейское. Мы закончили книгу, которая Рейни очень нравилась, и она говорит: «Ее зовут Нэнси Тейлор Розенберг». В книге была одна очень милая девочка с таким именем. Ну, и пошло-поехало. К прекрасным голубым глазам нашей Нэнси Тейлор Розенберг нужно подобрать солнечные очки. У Нэнси Тейлор Розенберг те же заскоки, что и у ее мамы. Нэнси Тейлор Розенберг любит шоколадный торт, но ведь у нее от него ужасная аллергия. Представляешь, мы буквально впали в транс. Один раз даже чуть не поругались. Правда, все это продолжалось где-то минут двадцать… — Робби вдруг резко оборвал себя, хлопнул ладонями по бедрам и нахмурился. — Итак… что случилось?— Утром позвонил Сиг Милаки. Сказал, что хочет поговорить.— Сиг… — задумчиво пробормотал Робби. — Интересно, что бы это могло значить?Ивон привезла с собой телефонную ловушку — устройство для записи разговоров, основным элементом которого был маленький наушник с вмонтированным микрофоном, принимающим сигналы как из телефонной трубки, так и акустические. Наушник соединялся проводом с портативным магнитофоном, находившимся у нее в дипломате. Элф хотел сделать все сам, но побоялся, что за ним могут следить.Ивон услышала в свой наушник, как Милаки подходит к телефону откуда-то издалека, по дороге резко отчитывая сразу нескольких подчиненных.— Фивор, привет! — воскликнул он неожиданно добродушным тоном. — А я тут как раз размышлял насчет адвокатской профессии. Моя дочка только что закончила первый курс юридического, и я сейчас за ней пристально наблюдаю. Чтобы не пропустить, когда у нее появится второе лицо.— Вы весельчак, Сиг.— Да нет же, она обязательно скурвятся, не успеешь оглянуться. — Милаки громко рассмеялся и долго не мог успокоиться. Ему очень понравилась собственная шутка. Он повторил ее еще несколько раз и затем перешел к делу. — Понимаешь, мне вдруг захотелось увидеть твою противную морду, и я подумал, может, нам встретиться и попить газировки с сиропом. Давай-ка часов в шесть, а? В твоем прикольном местечке, где за кружку пива дерут по шесть долларов.Робби попросил Милаки намекнуть, с чем связана эта встреча, но тот в ответ заржал, словно отмочил что-то очень смешное, и закончил разговор.В пять минут седьмого Робби вошел в «Батискаф», как всегда распространяя вокруг себя аромат великолепного одеколона. Костюм итальянский, шерстяной, волосы уложены феном. Повлияла ли знакомая атмосфера, или благодаря актерским способностям, но выглядел он лучше, чем в последние несколько недель.Возможностей получить приличную запись в такой обстановке было немного. Клекер попытался решить эту серьезную техническую проблему, снабдив звукозаписывающей аппаратурой с направленными микрофонами троих членов группы наружного наблюдения, которым следовало пробраться как можно ближе к Робби. Конечно, помимо аудиозаписи, хотелось иметь и видео, но получить стабильную картинку было очень сложно. К тому же Робби не сможет держать в руке увесистый дипломат в течение часа, если не дольше. Клекер подумал и добавил в бригаду еще одного агента-женщину с видеокамерой, которая заняла столик наверху. Второй камерой внизу снимали три агента азиатского происхождения, два японца и кореец. Они расположились около бара и вели себя, как беззаботные туристы. Передавали камеру друг другу, дурачились, старались запечатлеться в различных позах. Двое вообще языка не знали, а третий говорил на тарабарщине, ее никто не понимал. Они громко что-то кричали друг другу и весело смеялись. Замечательная пародия на представление американцами азиатов.Чтобы не разряжать аккумуляторы, камеры не включали, пока Робби не появился в зале. В фургончике напряженно ожидали, когда заработает аппаратура. Его внутренность сегодня выглядела, как телевизионная аппаратная. К обычной пирамиде оборудования Клекер добавил еще два видеомонитора и три дополнительных приемника звука. Текс Клевенгер, получивший в армии специальность звукотехника, помогал настраивать аппаратуру. Сеннетту, Макманису и мне буквально некуда было положить локти.За рулем сидела Ширли, рядом Ивон, как и все — с телефонной гарнитурой на ушах. Но слушала она только одним ухом, а во второе был вставлен наушник от спрятанного под волосами приемника инфракрасного диапазона. Сегодня Робби поручили добиваться встречи с Бренданом. Для этой цели Сеннетт и Макманис решили использовать Ивон. Выполнение плана зависело от того, как долго Робби пробудет в «Батискафе» и что от него хочет Милаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138