Алиса натянула их на обнаженные руки. Перчатки доставали ей до локтей, и если платье поражало и до этого, то теперь контраст темного шелка с обнаженными алебастровыми плечами придавал ее облику еще большую нескромность. И это тоже, думала Алиса, пребывающая где-то между восхищением и паникой, делало ее необычайно сексуальной. Она обдумала это последнее слово, и алые губы изогнулись в улыбку в зеркальном отражении. Она никогда не думала раньше, что может быть сексуальна. Но она была, она была. Если бы только мужчина с золотисто-карими глазами мог видеть ее такой... Нет. Не думай о нем.Она постаралась прогнать боль потери, накинула подбитую соболем накидку на плечи и вышла на плохо освещенные улицы. Дорога была долгой, и, возможно, было довольно опасно идти по этим улицам одетой в вечерний наряд, но она не могла позволить себе сделать что-то другое. В богатой части города, где экипажи с грохотом ездили по широким улицам и где вокруг были ярко освещенные окна ресторанов и кафе, она почувствовала себя в безопасности, хотя у нее желудок сводило от голода, а мысли, казалось, полностью смешались от страха. Я одета экстравагантно, у меня накрашено лицо, и я покрасила волосы. Я выгляжу совсем не так, как выглядела на протяжении последних восемнадцати лет, и я думаю, это именно тот вечер, когда все что угодно, — все что угодно! — может случиться со мной.Пока она поднималась по ступенькам и входила в Оперу, у нее было чувство, будто она пересекала какую-то невидимую черту. Вот оно, думала она. Вот тот миг, когда я собираюсь покинуть один мир и войти в другой. Рубикон и Иордан, и долины решений и судьбы...Она сделала глубокий вдох и вошла. * * * Сначала просторные залы Оперы, духота и бриллианты изумили ее. Ей казалось, что она шла сквозь плотную стену света, шума и движения. Но Алиса заставила себя казаться невозмутимой и отрешенной, и уже через секунду она знала, что несколько человек обернулись посмотреть на нее. С любопытством? С неодобрением? Мне плевать на неодобрение, подумала Алиса. Меня больше волнует, если они не заметили меня.Но люди заметили ее. Мужчины были заинтригованы, а женщины раздражены появлением этой незнакомки, которая привлекла всеобщее внимание. Алиса почувствовала прилив восторга. Я перешла этот невидимый порог; я в новом мире, и нет пути назад.Возвращение в прошлое было последним, что она намеревалась сделать. Она оставалась там, где была, оглядываясь, слушая и наблюдая. Вот тот момент, когда ты должна казаться очень уверенной в себе, говорила она сама себе, когда ты должна смотреть вокруг с пренебрежением, потому что ты привыкла ко всему этому, помни. Ты привыкла к толпам роскошно одетых дам и кавалеров — ты даже находишь их немного скучными и, возможно, нелепыми, — и ты привыкла к пышным комнатам, освещенным сотнями свечей. Больше всего ты привыкла к мягкому благоухающему аромату богатства, потому что ты сама невероятно богата. Чем больше, тем лучше.Но не делай пока что ничего, говорил Алисе ее внутренний голос, и самое важное — не ищи свое место и не гляди с волнением на свой билет. Подожди, пока кто-нибудь подойдет к тебе и проводит тебя туда. Кто-нибудь определенно это сделает — если ты достаточно сильно во что-то веришь, это произойдет.И более того, молись Богу, которого ты когда-то знала в английских церквях, чтобы никто не узнал тебя, чтобы никто не потребовал вышвырнуть тебя...— Но никто не узнал тебя, ведь так? Никто не потребовал, чтобы тебя выгнали?Огонь горел в камине, и тени прокрались в английский садик, но каким-то образом двое в комнате перенеслись в другую страну и в другое время. Они вернулись в ту ночь, в то далеко прошлое, когда темноволосая женщина в шелковом вечернем платье и подбитой соболем накидке вошла в прекрасную Венскую оперу и посмотрела на собравшихся с холодным безразличием.На губах Алисы снова заиграла улыбка.— Нет. Нет, никто не узнал меня. Трое из обслуги подошли ко мне, и двое из них проводили меня до моего места. Там была лестница, по которой нужно было спуститься — я, конечно, понятия не имела, куда мы идем, — но я спускалась по той лестнице так невероятно медленно, что это заставляло всех остальных останавливаться. Люди что-то раздраженно бормотали, но я делала вид, что не слышу. Я не смотрела ни направо, ни налево, но чувствовала, что все смотрят на меня. — Глаза Алисы сузились, когда она вспомнила эту забаву. — Но ты все это знаешь. Ты также знаешь кое-что из того, что произошло в этой истории после.— Да, но все равно расскажи.Ее рассказ был похож на магическое заклинание, при помощи которого можно было открыть двери в тот давно ушедший мир, возродить воспоминания о людях и приключениях. Это заклинание могло оживить ту женщину, которой Алиса была на протяжении всех прошедших лет, — ту таинственную прекрасную даму.И Алиса, поняв желание своего маленького слушателя, медленно произнесла:— Тем поздним вечером тысяча девятьсот двадцать восьмого года молодая английская девушка по имени Алиса Вера Уилсон покинула неубранную комнату в Старом городе...А баронесса Лукреция фон Вольф вошла в знаменитую Венскую оперу и заняла свое место, которое стоило ей ее последних шиллингов. Глава 16 Алиса не придала большого значения тому, что было написано на афише вечернего концерта и на билете, который она купила. Она целиком сконцентрировалась на том, чтобы быть Лукрецией, этой властной, презрительной по отношению ко всем баронессой, которую она с такой тщательностью создавала. Эта леди могла быть какой угодно национальности. Она говорила с южным акцентом, была сексуальна, красива и дорого одета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143