Прозвучали два выстрела, напоминающие хлопанье воздушных шаров, и «спортсмены» повалились на бок. Человек с плащом выскочил из вагона, двери захлопнулись, и электричка начала набирать ход.
Я сидел как парализованный, не в силах отвести взгляд от трупов, которые еще несколько секунд назад излучали полную уверенность, что мир принадлежит им. Ничего себе денек начинается.
Первым очухался дремавший в конце вагона старик. Он подошел к трупам, несколько секунд изучал их, затем повернулся ко мне.
— Что делать будем?
— Как что? Вызовем милицию на следующей станции. Надо связаться с машинистом.
Я подошел к кнопке и протянул руку, которую старик моментально перехватил в воздухе.
— Ты в уме, сынок? Ведь по следователям затаскают. Народу нет. Исчезнем на следующей остановке.
Я колебался. Перспектива подписки о невыезде с регулярными посещениями прокуратуры меня привлекала еще меньше, чем моего случайного собрата по ситуации «влипли».
— А если кто войдет?
— Тогда ничего не поделаешь. Будем отбрехиваться.
Затем, жалко поморгав ресницами, добавил:
— Я в отпуск к сыну еду. Поезд через сорок пять минут.
«Станция „Серпуховская“», — объявил репродуктор.
Мы быстро огляделись. У вагона никого не было. Выйдя на перрон, мы, не прощаясь и не оглядываясь, ринулись в разные стороны. Дед быстро пошел на переход, а я заторопился к эскалатору на выход. Электричка уносила тела тех, кому сегодня крепко не повезло. «Где я его видел?» — точила меня мысль, когда я стоял на эскалаторе.
У меня с детства паршивая память, причем дурная привычка доводит иногда до состояния, близкого к помешательству. Начав вспоминать что-то, я часто не могу ни вспомнить, ни отделаться от дурацкого желания сделать это. Забытые фамилии я иногда вспоминаю по несколько дней, однако в этой ситуации явно просматривалась дилемма: либо вспомнить, либо отправиться в дур дом через пару часов.
Есть! Вспомнил! Марчук Виктор Иванович. Агент ГОН. Я стал невольным свидетелем операции «Чистка».
Интересно, кем были убитые? Рэкетирами? Или торговцами наркотиков? Сколько еще приговоров тайного трибунала этот агент ГОН исполнит сегодня? А сколько таких агентов-зомби сейчас рыщут по Москве в поисках крови?
Поднявшись наверх, я дождался автобуса и поехал в центр.
Глядя в окно, размышлял о том, стоит ли рассказывать Коту об увиденном. Постепенно автобус наполнялся людьми. Кто-то сел рядом и толкнул меня локтем в бок.
— Привет.
* * *
По данным УВД, в Верхневолжье происходит активное взаимодействие банковского капитала и оргпреступных формирований. Активные члены оргпреступных группировок устроились на работу в коммерческие банки Твери.
Сегодня, 12 марта 1994 г.

* * *
Я повернул голову. Володя Харитонов, собутыльник студенческих лет, в прошлом инструктор райкома КПСС, а ныне один из респектабельных боссов крупнейшего коммерческого банка.
Вовка всегда был очень ценным человеком, потому что у него всегда везде были связи, а связи у него были потому, что он был очень ценным человеком. Он мог устроить все. Дозвониться до него было невозможно. Поэтому, когда мне нужен был абонемент на кинофестиваль, путевка в санаторий или билеты на юг, я ехал к нему в райком. От меня, мелкого в то время корреспондента районной газеты, Вовка не мог поиметь никакой пользы. Поэтому в память об огромном количестве совместно выпитого в студенческие годы пива, а также сильно развитого тщеславия он довольствовался ролью благодетеля. Я это ценил.
В 1991 году Вовка вдруг вспомнил, что он по образованию финансист, а не партийный работник, и прямехонько переехал из здания горкома КПСС, где он успел проработать меньше года, в здание банка.
«Банкиры правят миром!» — многозначительно подняв палец кверху, изрек он при нашей последней встрече, когда я упомянул крыс, покидающих тонущий корабль.
Было очевидно, что он сильно переживал потерю всегда прежде уважаемого статуса ответственного работника МГК, поэтому его рассказ о новой деятельности был полон всяческих намеков.
Обычно жизнерадостный, сегодня он был мрачен и выглядел каким-то жалким и постаревшим.
— Какие люди встречаются в столь ранний час в общественном транспорте среди нас, жалких обывателей!
— Как жизнь, щелкопер?
— Как у всех. А ты с каких пор стал ездить на автобусе?
— С тех самых, как начали взрываться автомобили членов правления коммерческих банков.
— Че-е-во?
Он мрачно кивнул.
— На этой неделе взорвались машины восемнадцати председателей правления различных банков, в том числе и нашего. Из пяти зампредов в живых остался один я. На работе уже не был три дня. Дома тоже. Не знаю, что делается ни дома, ни в банке.
— Где же ты ночуешь?
— Где придется. Эту ночь провел на чердаке.
— Какого же черта не потребуешь защиты у милиции?
— А смысл? Ко всем банкирам не приставишь охрану. Кроме того, зампред Часпромбанка застрелен вчера прямо у входа в прокуратуру.
— У него что, не было охраны?
— Охрана может помочь лишь в том случае, если тебе хотят начистить чайник. Против снайперской винтовки охраны нет. Если тебя хотят пристрелить, то будь ты хоть президентом США, охрана тебе не поможет. А сейчас такое впечатление, что на нас охотятся, как на волков. Находят и отстреливают, находят и отстреливают.
Он нервно хихикнул.
— А ты хоть представление имеешь, что происходит? Мафиозная война? Рэкет?
— То-то и оно, что объяснить этого пока никто не может. Нас не рэкетируют, а просто отстреливают. Это началось как-то сразу. Мафия не убивает просто так, от нечего делать. Она сначала о чем-либо вежливо просит и только потом… — Он выразительно провел ребром ладони по горлу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80